Татьяна Полякова - С чистого листа

– А ты думал, я дурака валяю?

– Я и сейчас так думаю. Пристрелишь меня, и что дальше? Отсюда тебе не выйти.

– Это мы еще посмотрим.

Пока они болтали, зашевелился длинный. Я сочла это преждевременным и ударила его ребром ладони по шее, расчетливо, словно мне это было не впервой, с трудом подтащила его к стене (бесчувственное тело оказалось на редкость тяжелым) и, просунув наручники за трубу, сковала его правую руку. Потом пришла очередь Ванечки. Привалившись к стене, они сидели, касаясь плечами друг друга. Ванечка мотнул головой, приоткрыв глаза, и буркнул нечто такое, что при желании можно было счесть ругательством. Понаблюдав за моими действиями, но не теряя из виду толстяка, Павел удовлетворенно кивнул. Толстяк хмыкнул и сказал:

– Зря ты так с Длинным, себе дороже.

– Что, может обидеться? – усмехнулся Павел.

– Еще как. Твоей девке мало не покажется, уж можешь мне поверить.

– О ней я позабочусь. Я так понял, что мы имеем дело с обыкновенными бандитами, – сказал Павел скорее самому себе, чем мне, и уж точно не толстяку.

– А ты, конечно, герой. С чистыми руками и пустой башкой, – в ответ хмыкнул тот. – А знаешь, я, пожалуй, готов поверить, что ты ни черта не помнишь. Выглядишь полным придурком. Кстати, менты тебя тоже ищут, у них к тебе полно вопросов. Так что фотку в Интернет пристроил зря. Не мы, так они тебя достанут. Послушай меня, парень: верни деньги и, так и быть, катись на все четыре стороны, препятствовать не буду.

– Я подумаю, – сказал Павел и рывком поднял толстяка с пола.

Все это время я стояла возле двери, наблюдая за лежавшим на полу охранником и прислушиваясь к разговору, а заодно и к тому, что происходит за дверью. До той минуты там ничего не происходило. Вдруг послышались шаги, дверь подергали, а потом мужской голос позвал:

– Петр Николаевич.

– Ответь, – приказал Павел.

Толстяк с неохотой буркнул:

– Все в порядке, – перевел взгляд на Павла и усмехнулся: – Ну и что дальше?

– Прогуляемся до машины.

– Тебе не уйти. В доме полно моих людей.

– Ну… пока не очень-то много от них проку, – пожал плечами Павел и подтолкнул его к двери.

Странное дело, я не испытывала не только страха, но даже волнения. Словно видела очередной сон, в исходе предполагаемой драки отнюдь не сомневаясь: мы победим. Довольно глупо, учитывая слова толстяка о том, что дом набит его головорезами. А еще большую личную неприязнь ко мне длинного, который вновь зашевелился и даже открыл глаза. Окажись я в его руках, мне и чокнутый не позавидует. Однако эти мысли недолго мне досаждали.

Павел поравнялся со мной, держа толстяка под прицелом, кивнул, и я открыла дверь. Коридор был пуст. Но радоваться я не спешила. Повернула ключ в замке и, обогнув Павла, который стоял в обнимку с пленником, распахнула дверь на улицу и увидела четырех парней. Сбившись кучкой, они о чем-то спорили. Один из них оглянулся, увидел наше трио и нервно дернул щекой, что не осталось без внимания: трое его приятелей проследили его взгляд и теперь таращились на нас, пытаясь решить, что делать.

– Ключи от машины, – сказала я, поднимая пистолет и очень надеясь, что использовать его не придется. Я точно знала, что стрелять не буду. Хотя эти типы, возможно, того и заслуживали. Однако оказаться у них в руках я не планировала. Налицо явное противоречие, и в тот момент я пыталась ответить на вопрос: как собираюсь совместить несовместимое?

– Давайте без глупостей, – произнес Павел и для верности ткнул пленника дулом пистолета в бок. Парни не сводили с пистолета глаз, ожидая приказа или некоего знака.

– Убьешь меня, и тебе крышка, – сказал Петр Николаевич. Его люди, расценив это как сигнал, выхватили оружие.

А дальше… дальше произошло нечто в высшей степени странное. Я прыгнула вперед, развернулась на пятках, и четверка парней повалилась на землю, будто кегли от меткого удара. Если для них это явилось полной неожиданностью, то еще большей неожиданностью было для меня. Я замерла, разглядывая бесчувственные тела на земле, и пыталась понять, как это сделала. У меня явно наметилось раздвоение личности, как будто один человек стоял и смотрел, а другой наблюдал за ним со стороны и вроде бы не находил в ситуации ничего особенного.

– Ни хрена себе, – произнес Петр Николаевич, раньше нас пришедший в чувство. – Как она их уложила? – Кажется, только этот вопрос его и волновал. Меня, кстати, тоже. Однако при всем желании ответить я затруднялась.

– Забудь о нас, – наставительно изрек Павел. – Иначе в следующий раз так легко не отделаешься.