Алексей Нагорный - Повесть об уголовном розыске [Рожденная революцией]

Санько ушел. Олег посмотрел на часы:

— Десять уже. Будем ждать?

— Пусть Миронов побудет до двадцати четырех, — сказал Виктор, — а потом пришли ему смену. Думаю, что сегодня никто не придет.

Вышли на лестницу. Когда Олег увел арестованного, Виктор спросил у Миронова:

— Подвел ваш источник?

— Этого не может быть, — сказал Миронов. — Сведения им были получены совершенно случайно, поэтому в их точности я нисколько не сомневаюсь.

— Ладно, — кивнул Виктор. — Увидим. Ждите до полуночи, смену пришлем. — Он вышел на улицу. Стоял тихий осенний вечер. Улица была залита ярким светом фонарей, и Виктор даже зажмурился. Подойдя к машине, он сказал шоферу:

— Езжай в гараж, я пойду пешком.

Прохожих было мало. Виктор неторопливо шагал в сторону площади Маяковского. Около бензоколонки встретился постовой милиционер. Виктор остановился:

— Где сорок второе отделение, товарищ старшина?

— Первый переулок налево, там увидите. Случилось что?

«В самом деле, что случилось? — мысленно спросил себя Виктор. — Зачем мне туда? Все же предельно ясно». Виктор чувствовал, как смутное, неясное чувство тревоги охватывает его, и старался отыскать источник этой тревоги. И не мог.

— Нет, ничего. Спасибо, — пробормотал Виктор и ушел.

Милиционер посмотрел ему вслед и пожал плечами.

…В отделении рядом с дежурным Виктор увидел старшего лейтенанта лет пятидесяти. Офицер что-то горячо доказывал дежурному.

— Могу я видеть товарища Санько? — спросил Виктор.

Толстяк повернулся:

— Ну, я Санько. Что вам?

— Вы не слишком вежливы, — машинально сказал Виктор, чувствуя, как уходит из-под ног земля.

— Вам плохо, что с вами, гражданин? — испугался дежурный. — Побледнел-то как. Санько, вызывай врача!

— Не нужно. — Виктор сел на скамейку. — А… еще одного Санько у вас нет? Другого?

— Нет, — покачал головой дежурный. — А что? Что произошло?

— Панайотова знаете? — продолжал спрашивать Виктор.

— С Ломоносова? — не удивился Санько. — Да он мне всю плешь проел своим «кадетом»! Всегда ставит на тротуар! Я ему миллион раз говорил!

— Спасибо, — Виктор встал. — Вот мое удостоверение, товарищи. О нашем разговоре прошу никому ни слова. — Виктор вышел на улицу.

Маша освободилась поздно. Весь день она подсчитывала с директором дома отдыха одеяла и простыни, громкоговорители и пластинки для патефона. В девять вечера директор предложил поужинать и остаться ночевать, но Маша не согласилась.

— Я всего третий день дома, — объяснила она виновато. — Муж ждет.

— Не страшно будет одной в дороге? — спросил директор. — Я вот не езжу один, боюсь.

— Э-э… — махнула рукой Маша. — До войны я с мужем бандитов ловила, а всю войну — на фронте.

…Исчезли последние пристанционные фонари, и сразу же поезд провалился в темноту. Тусклая, грязная лампочка едва освещала вагон. Народу было немного — последний поезд, поздний час. У окна сидел военный с чемоданом, несколько деревенских женщин везли на рынок свой нехитрый товар — осенние цветы и картошку. Щелкнула дверь, в вагон ворвался холодный ветер и грохот колес. Вошли три работника милиции — два старшины и офицер. Все трое медленно двигались вдоль прохода, внимательно вглядываясь в лица пассажиров. У одного из старшин на груди поблескивала серебряная медаль на серой ленточке — «За боевые заслуги».

— Ищут, — услышала Маша голос одной из женщин. — А чего ищут? Кому надо — тот дело сделал и водку пьет!

Около полного мужчины в светлом габардиновом плаще офицер замедлил шаг, приложил руку к козырьку:

— Оперативная группа отдела охраны. Разрешите ваши документы.

Мужчина торопливо полез в карман, протянул офицеру паспорт. Офицер пролистал, сказал вежливо:

— Прошу пройти с нами.

— А в чем дело? — забеспокоился мужчина.

— Все объяснения потом, — строго посмотрел офицер. — Прошу.

— Но меня ждут на вокзале, встречают, — мужчина совсем разнервничался. — Вам могу сказать… — Он поднял с сиденья толстый портфель. — Здесь пятьдесят тысяч рублей! Вы представляете!

— Все будет в целости и сохранности. И вы, и ваши деньги.

— Хорошо, — мужчина взял портфель и вышел вслед за милиционерами.

— Да-а-а, — протянула цветочница. — Преступники нынче расплодились не хуже грибов в урожайный год. Видали? То одна железнодорожная милиция ходила, проверяла, а теперь и городскую подключили. Режут. Ох, режут.

— А ты почем знаешь, что эти городские? — спросила вторая женщина. — У меня у самой зять в милиции на железной дороге, так я и то не разберу, где кто. На всех нынче мундиры, погоны.