Алексей Нагорный - Повесть об уголовном розыске [Рожденная революцией]

Коля подошел вплотную к бандитам.

— Все, Лиза, — спокойно сказал чиновник. — Теперь их трое. Хорошо, если просто разденут.

— Здравствуйте вам, — поздоровался Коля. — Давно не видались.

— Ты кто такой? — мордастый всмотрелся в лицо Коли. — Откуда меня знаешь? А-а-а… Переоделся! — Он даже заулыбался. — Клоп, шлепни мальчика.

Коля повернулся к Сене боком и с разворота, как бывало в стенке, сомкнутыми в замок руками ударил его под ребра. Сеня екнул селезенкой, как конь на рыси, и, перевернувшись через голову, распластался на тротуаре. Клоп бросился на Колю с ножом, и Коля, совсем потеряв голову от злости и ненависти, жестоко ударил его кулаком в лицо. Что-то хрустнуло. Клоп захрипел и, повернувшись к чиновнику окровавленным лицом, медленно сполз на асфальт…

Колю трясло. Он без конца вытирал правую руку о полу пальто, а левой пытался остановить прыгающие губы.

— Так вы не с ними? — запоздало спросила женщина.

— Прекрасный вопрос, Лиза, — констатировал мужчина. — Позвольте представиться: надворный советник Колычев, Нил Алексеевич. Моя жена — Елизавета Меркурьевна. Не трогайте рот, молодой человек. Это сейчас пройдет.

Коля увидел, как Сеня поднялся и, пошатываясь, начал уходить. Потом побежал.

— Уйдет…

— Ну и черт с ним, — сказал Колычев. — Где вы живете?

— Рядом. А что… с этим? — Коля посмотрел на Клопа.

— С этим? — Колычев поправил пенсне. — Сейчас посмотрим.

Из-за угла вывернулся патруль — трое матросов. Они увидели лежащего человека, подбежали, на ходу выдергивая маузеры.

— Стоять на месте, руки вверх! — крикнул старший. Перевернул Клопа, сказал: — Этот готов. Кто его?

— Я, — отозвался Коля.

— Пойдемте с нами, — кивнул старший и повернулся к Колычеву и его супруге: — Подтверждаете?

— Молодой человек защитил нас от бандитов, — сказал Колычев. — Этот, — он кивнул в сторону Клопа, — бросился на молодого человека с ножом. В порядке необходимой обороны молодой человек его ударил. Это мы можем подтвердить.

— Это еще проверить надо, — хмуро сказал старший.

— Не надо, — подошел второй патрульный. — Я этого парня знаю. Он нам в трамвае Чинушу сдал, свой парень.

— Ну, раз такое дело, — старший улыбнулся.

Патрульные вызвали дворника, записали адрес Колычевых и всех отпустили. Около Клопа, до приезда труповозки, остался дежурить дворник.

Квартира, в которой жил Бушмакин, состояла из четырех комнат, длинного коридора с уборной в конце и прихожей, из которой вела дверь в ванную комнату.

Все это Коля определил методом личного наблюдения и исследования, впрочем, подобная терминология в этот момент ему в голову, конечно, не приходила, и он пока даже думать не мог, что спустя самое непродолжительное время слова «наблюдение», «расследование», «метод» надолго, если не на всю жизнь, станут самыми употребительными в его лексиконе.

Коля отвернул кран в ванной и пустил воду. Долго думал — зачем второй кран, если идет точно такая же вода? Потом догадался: печка. Если ее протопить, из левого крана с красной шишечкой потечет горячая…

Уборная с белым унитазом привела его в восторг. Коля пять раз подряд спустил воду, каждый раз замирая от восхищения. За этим увлекательным занятием его и застала соседка Маруська.

Была она лет девятнадцати, румяная, с льняными волосами, высокой грудью — типичная петроградская деваха. На ней были туфли с пряжками-бантами. В левой руке она держала корзинку с яблоками, а в правой — мужской зонтик с загнутой ручкой.

— Ну и как? — подбоченясь, осведомилась Маруська. — Льется?

— Льется… — послушно сказал Коля и зачем-то спрятал руки за спину.

— Ну и кто же ты такой? — продолжала она допрашивать.

— Грельские мы, — объяснил Коля. — Из-под Пскова мы…

— Ага… А сюда ты как попал?

— А меня Бушмакин подобрал.

— Тоже мне, пятиалтынный, — сказала Маруська презрительно. — Он валяется, а его подобрали. Чудной твой Бушмакин, вот что я тебе скажу! Я ему говорю: выходи за меня замуж!

— А он? — заинтересовался Коля.

— А он говорит: соплива ты больно, — Маруська даже фыркнула от обиды.

— А ты чего?

— А я — через плечо! — обозлилась она. — Ты женат?

— Нет…

— Ну, женихом будешь. Неси зонтик в мою комнату, яблоко получишь.

Коля послушно поплелся за ней, по дороге разглядывая зонтик и пытаясь понять, для чего он, собственно, предназначен.

В комнате, обставленной еще беднее бушмакинской, Маруська спросила:

— Ты хоть с бабами дело когда имел?