Григорий Глазов - Я не свидетель

Он сунул очки в истрепанный футляр, убрал со стола посуду и салфетку, похлопал по карману, проверяя на месте ли ключи и вышел, захлопнув входную с улицы дверь.

На почте, в сортировке почтальона, с их участка уже не было. Старшая сортировщица, сидевшая перед кипой журналов, видимо, расписывала их по участкам. Она неохотно пошла искать письмо. Наконец нашла.

Письмо было от майора Каназова из Энбекталды.

Вернувшись в бюро, Левин сел в кресло у окна, вскрыл письмо.

"Уважаемый товарищ Левин!

Пишет вам майор Каназов по вашим вопросам.

Установлено, что:

1. Как сообщили по почте, в Энбекталды из наших немцев никто корреспонденции из ФРГ не получает. Только одно письмо, заказное, было в январе. Получатель гражданин Тюнен Г.Ф.

2. В амбулатории имеется история болезни Тюнена Г.Ф. Он там на спецучете. У него тяжелая форма диабета. Инсулинозависимый.

3. В сберкассе с разрешения прокурора выяснил: гражданин Тюнен Г.Ф. накануне отъезда снял со своего счета 250 рублей. Стоимость авиабилета от Энбекталды до Алма-Аты 17 р. От Алма-Аты до Старорецка 84 р.

4. Из шести обнаруженных фотографий отобрал самую годящуюся для опознания.

Пока все. Если что потребуется еще, исполним. Александру передайте привет от меня.

Майор Ж.Каназов".

Отложив письмо, Левин как бы благодарно улыбнулся Каназову, будто тот сидел перед ним, затем извлек из конверта фотографию Тюнена. Обычный снимок размером со спичечный коробок, довольно четкий, на обороте никаких указаний, когда был сделан, но по виду человека можно было предположить, что снимку не более десяти лет. Если Тюнену семьдесят четвертый, то на фотографии ему не менее шестидесяти пяти.

"Годится, - подумал Левин. - Ай да Каназов, ай да майор! Все сделал, как надо!"

Стукнула входная дверь, затем по коридору широким тяжелым шагом (Левин уже узнавал) прошествовал Михальченко.

Левин выглянул в коридор:

- Иван, ну-ка зайди ко мне в гости.

- Вы уже вернулись? А где же Стасик?

- Обедать уехал.

- Что нового? - усаживаясь, спросил Михальченко.

- На, почитай, - протянул он письмо от Каназова.

- Смотри, как сработал! Нам бы такого майора, - прочитав письмо, Михальченко разглядывал фотографию. - Что же мы имеем?

- Эту фотографию. Для телевидения. С соответствующей просьбой к населению. Теперь глянь на цифры, - протянул он бумажку, - это сумма, которую Тюнен снял со сберкнижки. Это - сколько стоили билеты в оба конца. А это то, что у него должно было остаться. Накинем еще чуток из тех, что могли быть дома на всякие хозяйственные расходы. Допустим и их он захватил с собой. Думаю, не больше: старый человек, потребности невелики, по словам сына педантичен, аккуратен, бережлив. Бухгалтер ведь! Соблазны в Энбекталды какие для такого человека? Практически никаких. Значит зафиксируем, что если с Тюненом, не дай Бог, что-то случилось дурное, то преступнику досталось максимум вот этот пустяк. - Глянь, - Левин ткнул ручкой в цифру на бумажке, где вел подсчеты. - Согласен?

- Согласен. Что это нам дает сейчас?

- Сейчас ничего. Просто упражнение для мозгов, поскольку это уже некий факт.

- Как поездка на авторемонтный?

- Пока никак. Сейчас буду звонить одной даме. Поэтому ты мне тут больше не нужен.

Когда Михальченко ушел, Левин набрал номер, полученный от начальника отдела кадров авторемзавода.

- Вам кого? - спросил детский голос.

- Это квартира Марголиных?

- Да. А вам кого?

- Мне бы Маргариту Семеновну, - попросил Левин.

- Бабушки нет, она в больнице.

- А тебя как зовут?

- Сема.

- А бабушка надолго легла в больницу, Сема? Навестить ее можно?

- Нет, у нее с сердцем плохо. Позвоните через неделю, - и трубку повесили.

"Важно, что она жива, существует, а из больницы, даст Бог, выйдет", подумал Левин.

17

В комнате у Михальченко были распахнуты окна.

- Закрой, невозможно разговаривать, весь уличный шум тут, - попросил Левин.

- Нам, людям умственного труда, нужен кислород, - отшутился Михальченко. - Тут одна дама была, щенок породистый пропал, просила найти. Но больно уж от нее потом воняло. Проветрить надо.

- Боишься, что жена унюхает и не поверит сказкам про щенка?.. Нет, то, что ты намечаешь, нам противопоказано, - продолжал Левин какой-то их прежний разговор. - Эти следственные действия запрещены. Если милицейское начальство или прокуратура узнают, нашу фирму прихлопнут.

- Но мы же платим хорошие налоги!

- Не имеет значения...

В глубине коридора хлопнула входная дверь.