Григорий Глазов - Невиновных нет

- Это наши соседи по даче. Вот Аркадий Ильич последним в тот вечер и видел Анатолия Ивановича.

- Да-да! - как-то гордо сказал сосед. Это был человек лет семидесяти, в синих спортивных брюках, в такой же блузе, поверх которой надета теплая куртка, и в кедах.

- Если вы не прочь, мы побеседуем, а, Аркадий Ильич? - предложил Зуйков.

- Бога ради! - откликнулся сосед.

- Евдокия Федосьевна, а вы не знаете, кто делал фотографии? - спросил Зуйков.

- Почему же не знаю? Корреспондент телевидения Желтовский, они были хорошо знакомы с Анатолием Ивановичем, приятный, веселый человек.

- Он хороший мастер, - кивнул Зуйков, думая о своем. - Ну что ж, Евдокия Федосьевна, я на первый случай вроде закончил. Вы уж извините, служба такая. Да, комнату наверху я все же опечатал. Может еще раз придется заглянуть, не обессудьте.

- Что уж теперь...

Попрощавшись, Зуйков вышел вместе с соседом, остановились за воротами дачи.

- Так где вы видели Анатолия Ивановича последний раз? - спросил Зуйков.

- В тот вечер, пожалуй, уже была ночь, начало двенадцатого, я пошел прогулять своего спаниеля. Маршрут у нас с ним один: от нашей дачи, вниз по дороге до шлагбаума, оттуда назад. Когда возвращались, я и встретил Анатолия Ивановича, почти у шлагбаума, он трусцой спускался вниз, к станции. "Куда спешите, сосед?" - спросил я. - "Прогуляться перед сном", не останавливаясь сказал он. - "Что ж на станцию? Идемте по лесу", предложил я. "Извините... Я... пробежечкой... А вы с собачкой... оно долго", - ответил и ушел или убежал, как хотите. Меня удивила его нелюбезность и торопливость. Уже поднявшись наверх, к лесу, я оглянулся и увидел, что он уже на платформе на Москву обменивается рукопожатием с каким-то человеком.

- А вы могли бы его описать? - спросил Зуйков.

- Что вы! Темно ведь было. Разве что точно видел, что он гораздо ниже Анатолия Ивановича, а у нас с Анатолием Ивановичем рост один: 178 сантиметров. А тот ему едва до плеча доставал.

"Значит тот человек не высок, где-то метр шестьдесят пять-шестьдесят восемь", - отметил про себя Зуйков.

- Вот, пожалуй, и все, - сказал сосед.

- Что ж, спасибо, Аркадий Ильич, - протянув руку, Зуйков попрощался и пошел к "Волге", припаркованной у штакетника.

- Куда едем, Антон Трофимович? - спросил шофер.

- На работу...

Поднявшись к себе и сняв пальто, Зуйков первым делом извлек из карманов ключи, блокнот и завернутые в бумагу клочки разорванных фотографий. Он высыпал их на стол и попытался сложить из цветных разрозненных мозаичных кусочков что-то цельное, понятное. Но ничего не получалось. Он сгреб их и высыпал в конверт. Затем взялся за блокнот, тщательно перелистал его страничку за страничкой. В итоге он выписал на отдельный лист бумаги семнадцать номеров телефонов. Они были разнесены Фитой по алфавитным страницам, но нигде не указывалось, чьи они. Видимо, Фита знал их принадлежность, что говорило о том, что номера эти были для него значимы, помнил по цифрам, кому они принадлежали. Номера были шестии семизначные. Первые явно не московские, вторые могли быть и московскими, и других городов, как России, так и иных государств СНГ. Все это предстояло выяснить. Зуйков позвонил, вызвал сотрудника.

- Постарайтесь установить принадлежность этих телефонов, - сказал Зуйков, когда тот вошел, и отдал ему бумажку. - В этом конверте разорванные фотографии, отдайте экспертам, пусть попробуют сложить...

Затем он позвонил в приемную Фиты. Ответил женский голос:

- Слушаю, приемная.

Назвавшись и представившись, Зуйков сказал:

- Мне нужна Ада Георгиевна.

- Я Ада Георгиевна.

- Ада Георгиевна, хотел бы с вами повидаться.

- Завтра годится? - спросила она.

- Хорошо бы. В какое время?

- Давайте после четырех. Скажите, куда приехать.

Он попросил ее приехать к половине пятого, сказал куда и где получить пропуск...

К концу рабочего дня вошел сотрудник.

- Садитесь, - предложил Зуйков. - Ну что?

- Из семнадцати номеров четыре шестизначных. Принадлежность установить практически невозможно. Из оставшихся тринадцати - девять московских, остальные - загадка, они могут быть во многих городах на территории бывшего СССР, где семизначная система.

- Это я без вас понял, - буркнул Зуйков. - Ладно, давайте московские.

- Два номера - это служебный и домашний телефоны генерала, - он назвал знакомую Зуйкову фамилию высокого чина из МВД. - Один телефон бывшей госдачи ЦК КПСС, последний телефон принадлежит посольству Ирана.

- Кто сейчас хозяин дачи ЦК КПСС?