Виталий Гладкий - Архивных сведений не имеется

Евсей Тарасович надолго задумался, хмурясь. Затем поднял глаза на Савина и продолжил свой рассказ:

– Три года назад ранней весной задумал я посмотреть себе охотничье зимовье подальше от мест обжитых. На ручье я тогда и встретил Власа Ахутина. Я его сначала не признал – ну идет себе человек, да и ладно, наверное охотник. Это потом уже сообразил, что на охотника он не больно схож, да и ружья нет, и хромает, а куда хромому в тайге? Но Ахутин меня узнал, как только к костру подошел. "Здорово, – говорит, – Евсей. Обедом угостишь?"

Вроде вчера мы с ним расстались… Смутил он меня сильно, но делать нечего, пригласил его к костру. Посидели мы с часок, о том, о сем поговорили – все больше о погоде да охоте, ну и о житейских мелочах, – а потом и распрощались. Ушел он. А я себе думаю: "Ох, неспроста он здесь появился, надо быть настороже, его я волчью натуру знаю…" Как в воду глядел: собрался, ружье на плечи и дальше пошел; не успел забраться на косогор – выстрел из-за кустов. Ну я, понятное дело, сразу скумекал что почем, скатился вниз и ложбинкой зашел к нему в тыл. Ходок он никудышный, а я по тайге брожу лет двадцать, все места знаю, вот и подстерег его. Сижу в засаде, руку правую забинтовал – попал все-таки он в меня, жду. Снег еще не стаял, тишина кругом; слышу, наст хрустит, бежит Влас. Пистолет в руках, а все оглядывается – боится, значит. Подпустил я его поближе, хотел живым взять, а потом такое зло взяло, как вспомнил все… Ну и… порешил я его… одним выстрелом… Потом документы посмотрел, вижу – чужие. Положил бумажник в его рюкзак, туда же сунул пистолет и зарыл все это километрах в пяти от того места под корнями вывороченной лесины. Его прятать особо не стал – в те места редко кто заходил, а медведи да росомахи лучше всякой могилы тайну сохранят…

Уже совсем стемнело, когда Савин собрался уходить домой. Еще раз вытащил конверт с фотографиями, взял в руки снимок портмоне

Тайна длиною в полвека… Человеческие судьбы, кипение страстей, радость, боль, надежду, горе хранит целых полвека этот кусок выделанной кожи. Хранит надежно: одну из его тайн удалось разгадать только после того, как нашли ключ к шифру. Оказалось, что костяная пластинка и кусок кожи с буквами служили подкладкой серебряной застежке – кто-то сменил их на медную пластинку, оклеенную замшей…

Вечер окунул улицы в густой туман. Савин торопливо шагал по мостовой, на которую уже упали первые дождевые капли. Город, устало подмигивая капитану потускневшими уличными фонарями, спокойно засыпал.

[1] Тойон (якут.) – начальник; хана барда? – куда пойдем?

[2] Симбир (якут.) – все равно.

[3] Нюча (якут.) – русский.

[4] Улахан (якут.) – большой.

[5] Чай кут (якут.) – чаю налей.

[6] Дайка (геол.) – жила.

[7] Учугей сох (якут.) – нехорошо.

[8] Улахан-тас (якут.) – большая гора.

[9] Сопкачан (якут.) – малая гора.

[10] Дулаг (нем.) – пересыльный лагерь.

[11] Шталаг (нем.) – постоянно действующий лагерь для рядового и сержантского состава.

[12] РСХА (нем.) – главное имперское управление безопасности.