Мария Жукова-Гладкова - Изумрудные глаза Будды

Вообще-то тут может садиться вертолет. Но возить все вертолетами?.. Это же безумно дорого! Кто пошел на эти расходы? Зачем?!

Александр Каренович оторвался от иллюминатора, повернулся ко мне и попросил вкратце рассказать, что случилось. Я удовлетворила любопытство.

– А террорист со своими-то хоть связывался? – спросил продюсер. – Они знают, что мы сели не на шоссе, а в этом богом забытом месте?

Ответить на этот вопрос мог только второй пилот.

Появилась Татьяна с бутылкой воды. Я аккуратно приподняла голову мужчины, и он припал к горлышку.

– Ох… – выдохнул он и снова лег.

– Ты можешь говорить? – спросила я.

– Да…

– Террорист звонил кому-то? Связывался? Кто-то знает, что мы здесь?

– Нет…

– Но у него же должно было быть какое-то средство связи! – заорал Александр Каренович.

Тут я вспомнила про сотовый, про который почему-то забыла.

– Можете не беспокоиться, – сказал продюсер. – Трубки не работают.

– А спутникового телефона нет?

– Если нет у вас, Юлия, то нет ни у кого. Что же вам друзья из мафии не обеспечили?

– Не было необходимости. Мне сказали, что моя обычная трубка будет работать в Сибири, куда мы летели.

– Да, мы явно в Сибири, только тут наши телефоны не работают. Кстати, а самолетные приборы в каком состоянии?

Я напомнила, что мы уже давно исчезли с радаров – как уже говорила – и уже несколько часов нас никто не слышал.

– Так надо искать аппаратуру террориста! – заорал Александр Каренович. – Он же принес что-то в самолет! То, что убрало нас с радаров! Найти, отключить…

– Вы в этом что-то понимаете?

– Я – нет, но у нас в группе есть специалисты, и вот он, – кивнул продюсер на второго пилота, – когда отойдет, должен сообразить.

– Это если хоть какие-то приборы еще работают, – сказала я, вспоминая состояние кабины пилотов.

Летчик на полу опять застонал.

– Ему бы одеяло принести, – заметила Татьяна. – Марина вроде бы говорила, где они у нее лежат… И собиралась доставать…

– Есть одеяла, – кивнул поэт. – В местах для багажа над сиденьями. Я сейчас принесу. И ведь его, наверное, лучше на одеяле нести будет… – Он кивнул на раненого летчика.

– Куда нести? – подал голос какой-то волосатый длинный тип, появившийся в нашем отсеке. Судя по виду – музыкант.

– А ты здесь, что ли, намерен оставаться?! – рявкнул Александр Каренович. – Хотя с тебя станется…

– Ну чего ты опять заводишься, Кареныч…

Александр Каренович побагровел. Подозреваю, что Артур Небосклонов и компания сильно действовали ему на нервы.

А в самолете становилось прохладно. Видимо, проникал холод из кабины пилотов. Да ведь и отопление наверняка отключилось! Я решила сходить за курткой, оделась, принесла «аляску» Пашке, ожидавшему моих указаний. Тут вернулась Татьяна с одеялами и положило одно под голову летчику, вторым накрыла его.

Мой взгляд упал на так и связанных девиц с кляпами.

– Таня, Паша, пошли девчонок развяжем.

Александр Каренович меня услышал и резко повернулся в мою сторону.

– Не надо! Вы не представляете, что они тут устроят!

– А что они тут могут устроить? – спросила Татьяна.

– И оставить мы их здесь не можем, – заметила я.

– Почему? – подал голос поэт. – Пусть пока посидят. В холоде не испортятся, а мы их потом съедим.

Он что, каннибал? Вроде по виду и не скажешь. Интересно, а каннибальские песенки он писал? И вообще если кого-то придется есть, то я бы лично предпочла Артура.

– Простите, Олег Владимирович, а что вы собираетесь делать в ближайшее время? – исключительно вежливо поинтересовалась я.

– Я не решаю этот вопрос. Что скажут, то и сделаю. Я, Юлия Владиславовна, человек подневольный. Знаете ли, очень легко становится жить, когда понимаешь, что лучше быть воздушным шариком, а не биться лбом об стену.

– Кем-кем?

– Воздушным шариком, который тянут на веревочке. Куда хозяин – туда и шарик. Зачем напрягаться?

– И за кем вы, воздушный шарик, намерены двигаться? Кто держит веревочку?

– Обычно Александр Каренович. Но в данном случае, Юлия Владиславовна, я предпочту следовать за вами. По-моему, у вас больший опыт выживания в экстремальных условиях. Так что указывайте. Я сделаю все, что скажете. В меру возможности, конечно.

Александр Каренович сверкнул глазами, буркнул себе под нос что-то нечленораздельное, а потом гневно посмотрел на меня.

– Где мы? Хотя бы примерно?

– В тайге. В Сибири. Вы что, из иллюминатора не смотрели, когда снижались?