Мария Жукова-Гладкова - Виллы, яхты, колье и любовь

– Я есть хочу, – объявила Валька-Магдалина. – Может, там имеются съестные припасы? – она кивнула на яхту, покачивающуюся рядом.

Аленка заявила, что тоже поела бы чего-нибудь существенного, и спросила, какая помощь мне нужна, чтобы забраться на борт. По понятным причинам сама Аленка делать этого не собиралась.

– Я вас могу подсадить, Юля, – сказала Аленка.

Самым высоким у нас в компании оказался Артур Небосклонов, к которому я и обратилась. Надеюсь, он не уронит меня в воду? Как раз его роста должно хватить, чтобы я с его плеч дотянулась до палубного ограждения. Пожалуй, стоя в шлюпке, Артур также сможет заглянуть в иллюминаторы. Но стоит ли ему это делать? Лучше я сама посмотрю. К зрелищам, которые могут ждать на борту, я гораздо привычнее супермегазвезды.

В результате меня подсаживали Артур с продюсером. На пояс я опять нацепила свою непромокаемую сумку, поскольку не представляла, как мне другим образом прихватить с собой фотоаппарат. Я была босиком и, к сожалению, без перчаток. Пашка заснял мой подъем на борт яхты.

Я огляделась на палубе, заметила скрученный канат, закрепленный на катушке, размотала и сбросила нашим в лодку. Пусть держатся за него, чтобы их не отнесло в сторону. Да и я сама потом лучше по канату спущусь, чем прыгать кому-то на руки или снова в воду.

Я быстренько обежала палубу и на ней никаких следов борьбы не заметила. Не то что в кают-компании… Здесь явно дрались. Часть мебели была сломана, и если бы ее не прикручивали к полу, то, вероятно, все сдвинулось бы со своих мест. Я заметила темные пятна на светло-сером ковре, мебели и стенах. Но трупы отсутствовали.

Я сбежала по трапу вниз, к каютам. Теперь изнутри яхты не доносилось никаких звуков. Я слышала, как вода плещется о борт, также глухо долетали голоса наших, но слов я разобрать не могла, хотя по голосам определяла, кто говорит.

Я стала открывать каюты по очереди. Во второй меня ждал кошмар. Как только я открыла дверь, в нос мне ударил запах мочи и кала. На полу на животе лежала обнаженная девушка. Ее руки были вытянуты вперед и привязаны к ножкам кресла.

Она слегка дернулась на звук открывающейся двери. Неужели жива?

Правда, я первым делом выхватила фотоаппарат и сфотографировала открывшееся мне зрелище. Потом я бросилась к ней и склонилась над несчастной.

– Пить… – прохрипела она чуть слышно.

– Секунду подожди! Сейчас принесу!

Я пулей вылетела из каюты, взлетела по трапу на палубу и заорала:

– Бутылку воды бросайте! Пашка, сюда с камерой! Живо!

Оператор сунул камеру в сумку, сумку повесил себе на шею и, словно обезьяна, взлетел на борт по брошенному мной канату. Татьяна уже приготовила бутылку. Я ее легко поймала, и мы с Пашкой рванули вниз.

Оператор знал, что делать, пока я поила девчонку. Мы еще не успели разрезать путы к тому времени, как на борту оказалась Татьяна вместе с одним из моряков. Моряк увидел девчонку, что-то застрекотал на французском, потом куда-то убежал. Проверять машинное отделение?

– Тань, поищи тут кухню и нож или ножницы, – сказала я. Мне с узлами было не справиться.

Татьяна удалилась и вскоре вернулась с пятилитровой канистрой воды и целым набором ножей. Мы с ней на пару освободили девчонку от пут, потом сразу же стали массировать ей руки. Я боялась, что кровоснабжение может не восстановиться. Сколько она так пролежала?

– Пить… – опять попросила девчонка.

Татьяна поднесла ко рту канистру.

Но какая же сволочь привязала ее к креслу? Вероятно, его заносили в каюту по частям, а собирали уже здесь. Оно не могло пройти сквозь дверь при всем желании, хотя не было привинчено к полу. Если бы девчонке просто связали руки за спиной, она бы смогла выбраться на палубу. Но с креслом это было невозможно. Значит, это она издавала странные звуки, пытаясь привлечь внимание проплывающих судов. Как я подозревала, они била креслом о борт яхты изнутри и кричала. Возможно, она также била ногами.

Я сказала Татьяне, что мы с Пашкой пойдем дальше осматривать яхту. Может, еще что-то или кого-то найдем. Татьяна кивнула и осталась с девчонкой.

Однако ничего интересного, если не считать кухни, мы не обнаружили, правда, пока не добрели до рубки, в которой, вероятно, пропадал моряк. Что он там делает, интересно? Выясняет, можно ли запустить двигатель? Так все горючее явно уже использовано. Или он пытается выйти на связь с землей? Конечно! Молодец! Как я сразу-то не сообразила?

В кухне нашлись три пятилитровые бутыли с водой, засохший хлеб, крекеры и леденцы. К сожалению, ничем из холодильника мы воспользоваться не могли – продукты все испортились. Мы с Пашкой съели по нескольку крекеров (уже хотелось есть) и запили водой, потом я забежала к Татьяне, которая уже дотащила девицу до душа и мыла, правда, холодной водой. Но, возможно, так и лучше. Татьяна сказала, что поест потом. Тогда я переправила бутыли, хлеб и крекеры в нашу шлюпку. Груз радостно принимал Артур Небосклонов.