Мария Жукова-Гладкова - Места без поцелуев

– Но мы ничего не знаем, – пролепетала Вера, хлопая глазами.

– Он… он свалился сверху, когда поезд дернулся… – подыгрывала ей Лена, пытаясь включить весь свой шарм, что оказалось не так-то просто с утра пораньше, с жуткой головной болью.

– Вы… вы не представляете, что мы пережили, – продолжала Вера.

– И как мы будем через него переступать? – ужасалась Лена.

Куприянов с трудом удерживался от смеха. «Ну и актрисы», – подумал он. Сергей только что слышал, каким тоном и в каких выражениях дама с тринадцатого места разговаривала со своим адвокатом, а потом – как четко девчонка с пятнадцатого описывала своему шефу состояние трупа. Да и девчонка казалась вроде бы знакомой… Ну, не знакомой, а из тех, на кого он обращал внимание…

Эти красотки точно отвертятся, считал Куприянов. Только бы на его, Сергея, бедную головушку не свалились все неприятности. Ведь всегда нужен «стрелочник». Похоже, что на сей раз эта роль предназначалась ему. Следовало срочно связаться с Окороком, а для этого – воспользоваться телефоном мадам с тринадцатого места.

– Женщины, – он свесил голову вниз, – давайте одевайтесь, а кто-нибудь из мужчин вам поможет выбраться. Мужики, вытяните их как-нибудь, а потом и я спущусь.

Лена прихватила свою сумочку из ската и переместилась в конец полки, ближайший к двери. Бригадир поезда подхватил ее под мышки и без труда вытащил в коридор.

– Ты как пушинка, – сказал он.

Лена мило улыбнулась и попросила:

– А можно мою сумку из-под полки вынуть? И вот это – мою шубу и костюм.

Бригадир услужливо перегнулся через мертвеца, приподнял полку, увидел там две черные сумки и спросил:

– Обе твои?

– Нет, дальняя.

Бригадир вытащил сумку, снял вешалку с Лениными вещами и направился к купе проводника. Лена, подмигнув Вере, последовала за ним.

Вера Григорьевна покидала вещи в сумку, вытащила из-под полки еще одну, меньших размеров, протянула сумки проводнику и сама перебралась через мертвеца. Потом сняла с вешалки свою шубу и вместе с проводником прошла в его купе.

Последним четвертое купе третьего вагона покинул Куприянов.

Они расположились втроем на постели проводника. Сам же проводник, бригадир и еще один мужчина в железнодорожной форме снова пошли к их злосчастному купе. Вера с Леной тут же выпили по две таблетки от головной боли. Кроме того, Лена достала из сумки привезенный из Таиланда бальзам и смазала им виски.

Куприянов снова шепотом обратился к Вере с просьбой позвонить. Она протянула ему трубку.

– Не волнуйся, Серега, – сказал Окорок, выслушав Куприянова. – Встретим тебя.

Куприянов отключил связь и вернул трубку Вере. Женщины молчали, молчал и Сергей; все трое думали о случившемся: кем мог быть убитый и за какие такие дела его отправили на тот свет?

Вера с Леной то и дело обменивались многозначительными взглядами. Хотя женщины познакомились всего лишь несколько часов назад, они прекрасно понимали друг друга – словно были знакомы всю жизнь. Женщины опасались говорить при попутчике с четырнадцатого места – бес его знает, кто он такой? – но им очень хотелось обменяться имеющейся у них скудной информацией.

Лена, сидевшая у окна, открыла сумочку, прикоснулась к записной книжке и произнесла одно слово:

– Сегодня.

Вера, расположившаяся рядом с молодой женщиной и закрывавшая ее от Куприянова, сразу же поняла, что та имела в виду.

– Скорее всего, попозже, – коротко бросила она в ответ.

Лена кивнула и опять посмотрела на Куприянова. «Где же я все-таки его видела?» – подумала она.

Сергей ничего не понял из реплик своих попутчиц. Но он вдруг вспомнил, где пересекался с этой девицей… Значит, именно из-за нее ему приказали включить запись…

На перроне, у места предполагаемой остановки третьего вагона, собралась довольно многочисленная компания. Сотрудники транспортной милиции, ожидающие третий вагон по профессиональной необходимости, естественно, предполагали, что некоторых пассажиров приедут встречать родственники или шоферы, но чтобы такая публика и в таком количестве…

Седовласый, начальственного вида мужчина лет пятидесяти пяти в длинном темно-зеленом кашемировом пальто прибыл в сопровождении двух накачанных молодцев, в роде деятельности которых сомнений ни у кого возникнуть не могло. Чуть позади стоял тоже весьма холеный господин лет сорока; причем лицо этого типа показалось двоим милиционерам знакомым.