Мария Жукова-Гладкова: Ночь подарков и желаний

Тем более я ведь не знала, что это Истомин чуть не убил Колю и убил Серегу. Коля тогда сам открыл ему дверь… Серегу Истомин убрал как свидетеля, а Колю ему убить не удалось. Удар не рассчитал. Колю не первый раз били по голове. Придя в себя, он все рассказал Валентине, и они стали думать, как защититься от Истомина.

– Почему вы мне не сказали, что он жив?

– Прости, Тоня, – всхлипнула Валентина.

Валентина устроилась на работу в какой-то магазин и ждала своего Колю. Наше предприятие продолжило работу в обычном режиме. Обязанности генерального директора у нас стал исполнять Петр Петрович, чему я очень радовалась.

Депутат депутатствовал, писатель писал.

Однако один, вернее, два вопроса оставались для меня нерешенными. Я опасалась выхода Истомина из тюрьмы. Я считала, что флэшку в коробке с кремами для обуви спрятал он. Если бы это были Валентина с Колей, они бы ее забрали. А Истомину требовалось скрыть описание технологических процессов, разработанных главным технологом. Он спрятал флэшку там, где никто не будет искать. И ее не нашли… Поэтому я жила в состоянии постоянного стресса. Мне было страшно.

Я ждала, что случится что-то еще.

Юлианка наотрез отказалась ехать в детский лагерь и на дачу с дедушкой и тетей Ларисой. Дочь заявила, что поживет в городе, потому что половина подружек никуда не едет, а потом мы куда-нибудь отправимся в отпуск вдвоем.

Деньги были. Я не потратила тысячу долларов, которые мне вручил Истомин, и еще я сдала квартиру Артемия Вячеславовича. Мы могли поехать с Юлианкой за границу, только никак не могли определиться, куда.

Этот вопрос мне помогла решить наша старая дева, несостоявшаяся актриса. Она зашла как-то вечером и передала мне письмо в чистом белом конверте. Она ничего не объясняла, просто сказала, что ее просили передать мне письмо.

Я разорвала конверт и увидела почерк, который помнила еще со школьных лет. Я не ожидала его когда-нибудь увидеть снова. Я была уверена, что Пашка, отец Юлианки, мертв. Я же сама была на похоронах, правда, хоронили его в закрытом гробу.

Нас с Юлианкой приглашали в гости в одну тихую европейскую страну. Мы поехали.

Пашка сделал пластическую операцию, но я все равно его узнала. Я помнила образ, который не изменят никакие черты лица. Это был мой друг Пашка, пожалуй, единственный друг, который когда-то был у меня в жизни.

Мы никак не могли наговориться. Мы вспоминали прошлое. Пашка рассказал, что был ранен, с трудом выжил, его выходили в одном горном селе. Потом он переехал жить за границу, сменил имя, гражданство и теперь является владельцем довольно крупного фармацевтического производства.

У Пашки в доме на берегу красивейшего озера я увидела те самые фотографии, что исчезли из альбома у меня в квартире.

– Кто их для тебя привез?

– Иса Арсаев. Это мой друг и названый брат.

– Но…

– Ты считаешь, что раз чеченец – значит, полевой командир, террорист, убивец и все остальное? Это совсем не так, Тоня. Иса Арсаев – исключительно умный и образованный человек. Я просил Ису тебя защитить…

– Защитить? А ты знаешь, что он меня посылал депутата в заложники брать? В центре города? А Юлианка в это время в заложницах у Исы сидела?

– Тоня, все совсем не так.

– А Джохар? Он с какого боку?

– Это молодой родственник Исы. Его проверяли – на что способен. Знаешь, как щенка бросают в воду?

Оказалось, Пашка знал про все, что случилось со мной, начиная с новогодней ночи, и пришел к выводу, что описание технологического процесса, разработанного Артемием Вячеславовичем, может быть только у меня. Его не нашли нигде. Никто. Блаженный Артемий Вячеславович вполне мог его уничтожить, практичный Истомин – никогда. Спрятать его он мог только у меня.

Пашка был кукловодом, режиссером, просто держал руку на пульсе? Он всегда умел выжидать…

– Откуда ты все знал?

– Иса информировал. И у меня осталось в Питере много друзей. Кстати, ты ничего не находила, Тоня?

– Ты хочешь производить наркотик?

Пашка улыбнулся.

– Нет, – ответил он мне. – Я хочу производить дешевое обезболивающее, которое сможет позволить себе любой человек. Это на самом деле очень полезное изобретение. Оно поможет людям. Ильинский зря уничтожил свои записи.

– Но он хотел предотвратить производство наркотиков!

– Его не остановить никогда. К сожалению. Не этот процесс, так другой. Есть спрос – должно быть предложение. Наркотики все равно будут производить и разрабатывать. Я не буду. Даю тебе слово. Зачем? Производство лекарств и так очень выгодное дело. Производство этого обезболивающего даст и хорошую прибыль, и поможет людям. Кстати, моя фабрика завещана тебе и Юлианке. Неужели ты хочешь лишить дочь прибыли?