Мария Жукова-Гладкова - Фаберже для русской красавицы

Внезапно зазвонил телефон.

– Мой мальчик? – спросил наставник Джеймса, старый разведчик, которого не рассекретили даже в СССР. – Надеюсь, ты не собираешься в отставку?

– Как раз думал об этом, сэр.

– Я не подпишу твое прошение об отставке. Ты нужен Англии, Джеймс. У меня есть для тебя задание.

– Мне придется опять ехать в Россию? – застонал Джеймс.

– Нет, мой мальчик. Тебе придется лететь в Аргентину.

– В Аргентину? Но я же специалист по России!

– Вот в этом качестве ты туда и отправишься. Там обнаружились какие-то сокровища Третьего рейха. На них, естественно, претендуют русские. Один твой давний знакомый уже там.

– Когда я должен вылететь, сэр?

Квартира встретила меня нежилым запахом и пылью, скопившейся за время моего отсутствия. До вечера я ее убирала, потом села за швейную машинку. Я соскучилась по любимой работе, да и заказы никто не отменял.

Ко мне приезжали клиентки, рассказывали сплетни про общих знакомых, я получала удовольствие, создавая красивые вещи. Практически каждый день заглядывала Варвара Поликарповна, интересовалась, почему Соня не приехала вместе со мной, когда она вернется, какого мужчину она нашла в Лондоне. Варвара не сомневалась, что все дело в мужчине. Романова позвонила мне пару раз, сообщила, что Виктор каким-то образом урегулировал вопрос с ее проживанием в Англии, но даже не интересовалась, какой у нее статус для английских властей. Для нее было важно то, что она находится рядом с ним. Как я поняла, в Россию она в ближайшее время не собирается.

Выставка в здании Общества потомков царской семьи закрылась за день до моего возвращения, и ее отправили назад в Англию.

Некрасов за неделю моего отсутствия развелся с Лидой Красавиной, но остался без строительной фирмы, которую так хотел прихватить. Лидин отец стал совсем плох, фактически умирал, и управление строительной фирмой взял на себя его троюродный братец, переквалифицировавшись из специалиста по антиквариату в строителя. Возможно, на старости лет ему надоело рисковать. Его сын взял всю вину на себя, чиновница Надежда Васильевна изменила свои показания (возможно, из жалости к Лиде, да ведь и убивал Жорка), со старшего Красавина и Лиды сняли обвинения. Вероятно, помогла взятка. Лида, как мне сообщали кумушки, выглядит неплохо. Примерно через десять дней после моего возвращения она даже «вышла в свет» в сопровождении дяди. Я могла этому только порадоваться. Я не держала на нее зла, наоборот, жалела. И ведь в тюрьму сел истинный убийца.

Некрасов продолжал заниматься своим заводом стройматериалов, хотя и разругался в пух и прах со строительной фирмой Красавиных. Но у нас и другие строители имеются. Товары моего бывшего мужа вдруг стали активно рекламироваться в городе. Насколько я поняла, он или уже здорово расширил производство, или оно находится в процессе расширения. Проезжая мимо его рекламных щитов, выросших как грибы после дождя за последнюю неделю, открывая бесплатные рекламные газеты с его объявлениями, я каждый раз вспоминала о Некрасове и думала, где же он хранил коллекцию в моей квартире.

Через две недели после возвращения я не выдержала и позвонила Некрасову. Любопытство, конечно, порок, но я была не в состоянии с ним бороться. Я попросила Колю о встрече. Он обещал вечером заглянуть. Боялась ли я? Я просто об этом не думала и, наверное, в глубине души считала, что он меня не убьет.

Я решилась спросить про тайник после ужина. Некрасов усмехнулся, долго думал, потом повел меня в ванную, правда, там велел отвернуться. Я так и сделала и услышала за спиной какие-то щелчки. Я ожидала чего угодно, но только не полностью отходящей стены с кафелем, той, вдоль которой ванна стоит по длине. Над самой ванной словно открылась узкая дверца шкафа, на которой с обратной стороны стояли пачки долларов, евро и рублей, правда, не по всей площади. В местах, где их не было, находились пачки бумаги размерами с банковские бандероли. Наверное, это делалось для того, чтобы никакие полости не простукивались.

– Как видишь, деньги храню у тебя, – усмехнулся Коля. – Верю, что не свистнешь. Банкам не доверяю, тебе верю.

– А не боишься, что сверху прорвет трубу или случится пожар?

– Наташа! – даже обиделся Некрасов. – Я же для себя делал!

– Сам?

– Это – сам. А экспонаты тут было довольно трудно установить – я ведь изначально рассчитывал на пачки денег, ну, может, мелкие побрякушки. Встали только портсигары, часы, маленькие шкатулки, причем каждую вещицу пришлось выкладывать по отдельности. Яйцо, сделанное под «Ландыши» Фаберже, я именно тут и повредил – «ландыши» посыпались. Я их потом так и подбрасывал Жорику – испоганенное яйцо поставил в сервант, а сбитые камушки бросил на пол, под диван. Поврежденная вещь и навела меня на мысль кому-то ее подбросить, чтобы отвести подозрения от себя.