Чингиз Абдуллаев - Манипулятор

— Можно вашего Сидорова к телефону?

— Но его сейчас нет, — пояснила ее собеседница, — он уехал вместе с больным.

— Тогда понятно. Извините. До свидания. — Трохина положила трубку и облегченно вздохнула. Нельзя быть такой подозрительной. В голову лезут разные глупые мысли. Конечно, лечащий врач уехал вместе с пациентом, чтобы на месте подсказать хирургам, какая именно операция нужна Нечипоренко. Она снова посмотрела на свою сумочку и тяжело вздохнула. И почему ей заплатили такие деньги, ведь она всего лишь выполнила свой долг и восстановила справедливость?

Павел Бубенцов именно в этот момент переступал порог местной избирательной комиссии. Он принес сюда постановление суда и передал его председателю избирательной комиссии, заслуженному ветерану снесколькими рядами орденских ленточек на пиджаке.

— Вот здорово, — обрадовался председатель, — как хорошо, что все так получилось. Александр Александрович наш лучший учитель, один из самых известных людей в городе. А его так несправедливо отстранили. Мы вынуждены были подчиниться решению суда, но я сам писал и в прокуратуру, и суд, чтобы они пересмотрели это несправедливое решение. Из-за покосившегося сарая лишать человека возможности быть избранным в депутаты! Мы вам очень благодарны, товарищ… как ваша фамилия?

— Кузнецов, — соврал Паша. Зачем говорить этому типу свою настоящую фамилию? Он легко может узнать, что Бубенцов — представитель предвыборного штаба другого кандидата.

— Вы благородный человек, — пожал ему руку председатель, — мы прямо сейчас начнем печатать новые бюллетени. Как это здорово! У нас вообще большие проблемы с нашим участком. Никогда раньше такого не было.

— И не будет, — пообещал Паша, — теперь у вас появится новый депутат, который сумеет достойно представлять ваши интересы в Государственной думе.

Он с удовольствием увидел, как председатель вписывает фамилию Седых в список кандидатов. Бубенцов дождался, когда старичок начнет звонить, и незаметно вышел на улицу. Несмотря на осень, было еще достаточно тепло. Паша взглянул на выглянувшее солнце. Ему было приятно, что он сумел выполнить «альтернативный план» шефа. Симонов заперт в собственной квартире и отрезан от телефонов. Тело Нечипоренко спрятано от посторонних глаз в небольшой больнице. И наконец, судья Трохина вынесла постановление суда по протесту прокурора, восстановила учителя истории в списках кандидатов. Петровский должен быть доволен своим учеником. Вспомнив о нем, Паша улыбнулся. И снова достав телефон, набрал известный ему номер.

— Что опять? — услышал он голос шефа.

— Все в порядке, — радостно отрапортовал Бубенцов, — постановление суда готово, я передал его в местную избирательную комиссию.

— Постановление от вчерашнего числа? — уточнил Святослав Олегович, — ничего не перепутали?

— Ничего. Я все сам проверил. Трохина диктовала своему секретарю. Постановление от вчерашнего числа. Все чисто. И в избиральной комиссии наше постановление тоже приняли. Все нормально, они сейчас будут регистрировать Александра Александровича.

— Хорошо. Сколько заплатил?

— Трохиной дал две тысячи, а в избирательной комиссии ничего не дал. Они и без того радовались, что мы отстояли для них того учителя истории.

— Две тысячи чего? — нетерпеливо спросил Петровский.

— Долларов конечно, — пояснил Паша.

— Дурак, — услышал он в ответ. — Для нее это невероятные деньги. Нужно было пятьсот долларов. И в рублях. Какой ты кретин, Паша! Получив такие деньги, она сразу поймет, что мы старались не для бедного учителя истории, а для крутого бизнесмена. Ну сколько я тебя должен учить?

— Извините, Святослав Олегович, я об этом не подумал.

— Ладно, ничего страшного. Самое главное, чтобы Седых сегодня узнал, что он опять баллотируется. Возьми разрешение местной избирательной комиссии и передай ему. В школе или дома, смотря где он будет. Ничего не напутай. И хватит деньгами разбрасываться. Может, ты ей дал две тысячи рублей?

— Разве я вас когда-нибудь обманывал? — угрюмо буркнул Бубенцов.

— Лучше бы обманул, — в сердцах признался Петровский. — Иногда лучше быть мошенником, чем дураком.

Сосуществование независимого правительства и слишком независимого премьера, который по существу спас страну, вытащив ее из невероятного экономического кризиса, и президента, в том во многом виноватого, не могло долго продолжаться.