Анна Чиж-Литаш: Прах на ветру

Александр Петрович присел на корточки рядом с телом и пристально посмотрел в лицо жертве, как будто там хранилась важнейшая информация, ключ к разгадке. Надев перчатки, полковник дотронулся до груди, изрешеченной пулями.

– Двенадцать. И не пулей больше, – задумчиво проговорил он, – гильзы нашли?

– Они у экспертов, – молодой лейтенант внимательно наблюдал за действиями усатого пенсионера.

Александр Петрович встал, медленно выпрямляя спину. Периодически боли еще тревожили его суставы, отзываясь острым ударом в каждой косточке: так они напоминали полковнику о былых болезнях.

Виноградов обогнул стол и удобно устроился в кожаном высоком кресле.

– Комфортненько. Хозяин явно не бедствовал и привык к роскошным вещам.

– У него денег куры не клюют, – сказал Сергей Васильевич, – и, как мне кажется, причина столь быстрой кончины кроется именно в финансовом благополучии.

– Люди так уж устроены, им всегда всего мало, – сказал Виноградов, тщательно рассматривая содержимое стола. – Даже когда нам якобы всего хватает, мы хотим заполучить еще больше.

Александр Петрович аккуратно провел рукой по столу и спинке кресла. Затем, нагнувшись, он провел пальцами по полу и пристально посмотрел на руку.

– Хм. Странно, – еле слышно прошептал он. Резко поднявшись из-за стола, Виноградов подошел к окну. – Значит вот как! Понятно.

Беляк приподнял брови и внимательно посмотрел на полковника.

– Что ты уже унюхал, старый пес?

– То, что твоя нюхалка никогда и не заметила бы! – улыбнувшись, сказал он.

Александр Петрович принялся тщательно рассматривать кабинет, медленными шагами перемещаясь из одного угла комнаты в другой.

– Что там? – спросил Беляк, заметив, что Виноградов снова сидит на корточках.

– Думаю.

– Ну да, в такой же позе легче думается, – добрая усмешка проскользнула по его лицу. Сергей Васильевич знал полковника лет двадцать, поэтому странное поведение товарища было всегда оправданно. Ведь в итоге именно он всегда приходил к разгадке.

– Уважаемый, будьте любезны, продемонстрируйте нам улики с места преступления, – Виноградов обратился к следователю, который как раз опрашивал одного из сотрудников фирмы. Получив одобрительный кивок от Беляка, он протянул полковнику пакет.

– Неожиданный поворот, – полковник взял пакет и, положив его на стол, удобно устроился в кресле. Затем из внутреннего кармана пиджака он достал маленький блокнот, перетянутый резинкой, и черную перьевую ручку. К слову, с ней он не расставался уже многие годы, не признавая других предметов для письма.

Улики – осмотр кабинета Мазалевского А. В.

5 мая 2016 года, время: 10.15 утра.

Отложив на секунду ручку, Александр Петрович внимательно рассмотрел содержимое пакета.

резинка для волос (женская);

два окурка от сигарет. Один от тонкой сигареты, другой от обычной;

пуговица от рубашки жертвы;

чашка со следами губной помады (бледно-розовый цвет);

чашка (без следов помады);

ежедневник жертвы;

мобильный телефон жертвы;

носовой платок.

Аккуратным почерком Александр Петрович выводил одну строчку за другой. Перевернув страницу блокнота, он набросал еще несколько слов:

бусина;

12 гильз;

нет пыли;

отсутствуют документы на столе;

женщина?

Захлопнув блокнот, полковник спрятал его во внутренний карман.

– У меня здесь все. Ты еще долго?

– Я закончил, – ответил Беляк. – Теперь прогуляемся по офису.

У выхода из кабинета полковник остановился и еще раз осмотрел помещение. Кивнув головой и пробормотав себе что-то под нос, как бы соглашаясь с самим собой, Виноградов вышел в коридор. Правда, через несколько секунд вернулся и крепко пожал руку стоявшему на входе милиционеру.

– Всего хорошего, – Александр Петрович быстрым шагом нагнал ожидавшего его Беляка. – С кого начнем? У тебя есть список сотрудников?

– Да, уже есть. Начнем с Сорнякова Сергея Сергеевича. Это его заместитель.

– Сколько всего сотрудников работает на фирме?

– Двадцать пять.

– Хм. Не подходит.

– Что не подходит? Ты о чем?

– Да так, забудь, – сказал полковник и опять что-то пометил у себя в блокноте.

Сергей Сергеевич Сорняков, склонившись над рабочим столом, внимательно изучал документы. Кипы бумаг были рассредоточены по всей поверхности. Большинство документов были далеко не первой свежести. Очевидно, чистоплотность не являлась его отличительной чертой, хотя неопрятным его сложно было назвать. По-армейски идеально наглаженные брюки, стрелки которых были нарисованы, как по строительному уровню, хорошо подчеркивали фигуру. Рубашка блестела, будто только что вышла из-под утюга. Светло-русые волосы немного вились, поэтому Сорняков приглаживал их гелем. На первый взгляд определить его возраст было сложно. Он относился к той группе людей, о которых можно было сказать: ему тридцать пять, хотя, может быть и сорок восемь. На самом деле Сорняков недавно разменял четвертый десяток и, если присмотреться, то чуть седые виски сигнализировали об этом.