Элизабет Джордж - Перед тем, как он ее застрелил

Блэйд откинулся назад. Он не обращал на Несс никакого внимания, отчего становился для нее еще более притягательным. Он курил, не предлагая Несс. Не в силах сдерживаться, она положила ладонь на бедро Блэйду, затем — ближе к паху. Блэйд отшвырнул ее руку. При этом он ни разу не взглянул на девочку. Несс хотелось быть его рабыней.

Голосом, который она позаимствовала из многочисленных фильмов, где так противоестественно изображается блаженство близости, Несс прошептала:

— Детка, я доставлю тебе удовольствие. В моих руках ты будешь млеть от счастья. Открой свои желания. Я все сделаю.

— Это я тебя сделаю, шлюха. — Блэйд равнодушно посмотрел на Несс. — Когда и где захочу. И всегда будет так, а не иначе. Лучше сразу заруби это на носу.

Несс расслышала только «всегда будет так» — и наполнилась теплым, влажным волнением от того, что эти слова сулили.

Кэлвин вел машину на север, в сторону, противоположную Харроу-роуд, за пределы Килбурн-лейн. Несс, занятая только Блэйдом, не обращала внимания, куда они направляются. Наконец они очутились в районе низких кирпичных домов и узких улочек с давно разбитыми фонарями. Это могло быть что угодно — от Хэкни до преисподней. Несс понятия не имела.

Кэл припарковался и открыл дверцу со стороны Несс. Девочка выбралась из автомобиля. Блэйд за ней. Он отдал окурок Кэлу и сказал, прислонившись к машине:

— Проверь тут.

Кэл пошел по дорожке между двумя домами.

Несс дрожала — не от холода, а от предчувствия, которого не испытывала никогда прежде. Она старалась выглядеть спокойной — бывалой, если так можно выразиться, но не могла отвести глаз от Блэйда. Он стал словно средоточием ее желаний. Несс казалось, что в этот вечер, который начинался так ужасно, свершилось чудо.

Кэл вернулся через несколько минут.

— Все чисто, — сообщил он.

— У тебя с собой? — спросил Блэйд.

— Черт возьми, дружище. А как же? — Кэл похлопал себя по карману потертой кожаной куртки. — Кто любит тебя больше папочки? Сколько времени ты жив-здоров под присмотром Кэла Хэнкока!

Блэйд ничего не ответил. Он кивнул в сторону дорожки между зданиями. Кэл двинулся первым.

Несс замыкала шествие. Она старалась держаться поближе к Блэйду, словно они пара.

Место оказалось шумным, грязным, пропитанным едкими запахами: гниющих помоек, кухонного пара, горящего мусора. Они миновали двух пьяных девиц, блюющих в чахлом кустарнике, и шайку подростков, задиравших пенсионера — бедняга по глупости решил вынести мусорное ведро на ночь глядя. Затем им встретилась свора котов с рваными ушами, которые сцепились друг с другом, и тощая, как швабра, женщина, которая всаживала под кожу иглу в укрытии из выброшенных матрасов, прислоненных к высохшему дереву без листьев.

Они направились к центральному дому в ряду таких же построек. Несс решила, что здание либо пустует, либо его обитатели спят. Блэйд постучал. Открылось смотровое окошко. Кто-то оглядел их и отворил дверь. Блэйд отодвинул Кэла и ступил внутрь, Несс за ним. Кэл остался снаружи.

Мебели внутри не оказалось. Кое-где лежали старые матрасы, по три в стопку. Столами служили перевернутые картонные коробки. Два торшера отбрасывали скудный свет на стены и потолок; пол с потертым коричневым ковром оставался в тени. Стену украшало граффити: взмывающий в стратосферу мужчина со всклокоченной гривой и обнаженная девица верхом на шприце.

В целом дом имел нежилой вид, но в нем было полно народу. Из плохо настроенного радиоприемника доносилась хрипловатая музыка, и можно было даже подумать, что проходит вечеринка. Однако люди не разговаривали друг с другом и не танцевали. Здесь только курили, а беседа если и завязывалась, то касалась исключительно качества крэка [11] Крэк — более дешевая версия кокаина, предназначенная для курения. и того действия, которое он оказывает на организм и сознание.

Кто-то курил марихуану, кто-то — табак; дурь переходила из рук в руки. Продажей занималась негритянка средних лет, облаченная в красное неглиже, которое открывало печальное состояние ее большой отвисшей груди. Судя по всему, она была главной; ей помогал охранник у дверей, который через смотровое окошко оценивал желающих войти.

Никого не заботил вопрос: а безопасно ли в этом месте предаваться подобному досугу? Такого рода притонов в окрестностях было больше, чем поганок в лесу. Полиция не могла их выследить, а если бы даже кто-нибудь из местных набрался храбрости и донес, требуя ареста содержателей притона, у полиции и других дел хватало.