Чингиз Абдуллаев - Манипулятор - Плутократы

— Зачем вы пришли? Что вам нужно?

— Хотел предупредить вас, чтобы и вы не допустили промаха, — пояснил генерал. — Зачем нам всем эти ненужные неприятности?

— Вас прислал Семен Борисович?

— Конечно, нет. Он даже не знает о нашей встрече. Просто я немного знаю вас, Святослав Олегович. Первое, что вы сделаете, похоронив Глушко, это начнете поиски убийц. Нерациональные и неразумные поиски…

Петровский обратил внимание на то, что не видит зрачков своего собеседника. Они исчезали где-то в глубине холодного глаза.

— Вы убеждены, что поиски будут неразумными? — поинтересовался он.

— Уверен, — отрезал Шевелев. — Я пришел к вам как к разумному человеку. И был убежден, что вы меня поймете.

— Я вас не понимаю, — разжал наконец кулак Петровский, — и одновременно не хочу понимать. Но если несчастный Виктор Михайлович действительно ошибся… Мир его праху.

— Он ошибся, — подтвердил Шевелев. — Знаете, что он сказал своему убийце?

Петровский, уже ничему не удивляясь, смотрел на генерала.

— Он сказал: "Все правильно", — сообщил тот. — Кстати, мы исправили его ошибку. Человек, который сообщил нам о визите неприятных гостей к Роговицыну, уже никогда и никому этого больше не расскажет.

— Это меня не касается, — быстро отреагировал Святослав Олегович.

— И тот, кто слышал последние слова Виктора Михайловича, тоже больше ничего уже не скажет.

На этот раз Петровский, не выдержав, отвернулся. Он знал, что Шевелев говорит правду, но угрюмо спросил:

— Я должен вам верить?

— Так будет лучше для всех, — ответил генерал. — Простите, что я вас побеспокоил, но мне казалось, так будет правильно. — И он повернулся, чтобы выйти из комнаты.

— Шевелев, — позвал его Петровский. Генерал обернулся. — Никогда больше не приходите ко мне, — очень тихо сказал он. — И сделайте так, чтобы я никогда о вас больше даже не слышал.

— А вы не втягивайте ваших людей в глупые авантюры, — парировал генерал. — Хотя по большому счету виноват сам Виктор Михайлович. Он проявил излишний либерализм по отношению к своим людям. Прощайте!

Шевелев наконец вышел из комнаты.

Святослав Олегович достал из кармана телефонный аппарат, быстро набрал номер.

— Я хочу знать, кому этот тип позвонит, как только выйдет от нас, — приказал он.

Шевелев, пройдя по коридору, вошел в кабину лифта, спустился вниз. Пересек холл. В этот момент за ним уже следили. Генерал вышел из здания, сел в поджидавший его автомобиль. В салоне находилось двое его сотрудников. Шевелев дождался, когда машина отъедет от здания агентства «Миллениум», после этого достал свой мобильный аппарат, набрал знакомый номер.

— Поговорили, — сообщил он.

— Он все понял? — поинтересовался Алентович.

— Думаю, да.

— Хорошо. Спасибо. Отличная работа, Шевелев! — похвалил своего начальника службы безопасности Семен Борисович.

Генерал Шевелев хорошо знал человеческую психологию. Он был уверен, что потряс сейчас сказанным Петровского. Но даже не предполагал, что бывший заместитель Глушко — Владимир Сорокин — раньше тоже работал в военной разведке и был готов к только что прошедшей встрече генерала с Петровским. Его сотрудники сидели в автомобиле, находящемся в пяти метрах от машины Шевелева и таким образом смогли записать телефонный разговор. Через час пленку прослушал Петровский. Узнав голос Алентовича, он неприятно усмехнулся. И сразу же позвонил Наталье Андреевне.

— Покупайте акции комбината, — приказал Святослав Олегович, — покупайте все, что можно купить.

— Даже если цена выше номинала? — уточнила она.

— Даже в этом случае, — уверенно подтвердил он.

На следующий день Петровский назначил руководителем службы безопасности агентства «Миллениум» Владимира Сорокина. А еще через день состоялись пышные похороны Виктора Михайловича Глушко. Святослав Олегович обратил внимание на роскошный венок от генерала Шевелева, но ничего не сказал. Только уже на кладбище приказал Бубенцову выбросить этот венок.

Вернувшись в офис, он узнал, что акции Нижнебайкальского комбината упали в цене еще на восемь процентов.

Прошло две недели. Акции комбината за это время подешевели в три раза. После того как Алёнтович отдал свои акции «Мострасту», никто из серьезных инвесторов уже не верил в возможность реанимации производственных мощностей Нижнебайкальского комбината. Даже американский банк "Голдман Сакс" согласился продать часть акций, которыми владел, неизвестному покупателю в Литве.