Чингиз Абдуллаев - Манипулятор - Плутократы

— Вы уже уходите? — опечалилась она. — А я приготовила для вас кофе.

— В следующий раз, — улыбнулся Святослав Олегович. — До свидания.

Выйдя из квартиры, он тихо прикрыл дверь и начал спускаться по лестнице. У него было хорошее настроение. Теперь Петровский был уверен: завтра Наталья Андреевна явится к ним на работу. У него появилось бы еще более хорошее настроение, если бы он мог услышать, что происходило в квартире, из которой он только что вышел. Дочь все еще стояла с подносом в коридоре, когда туда вышла мать.

— Кто это? — спросила дочь. — Пришел с таким потрясающим букетом цветов, а так быстро ушел. Это твой новый знакомый?

— Нет, — ответила мать. — Это мой новый шеф.

— Он тебе нравится? — уточнила дочь.

— Не знаю, — призналась мать. — Но мне кажется, я еще не встречала таких людей.

— Значит, нравится, — констатировала дочь, направляясь обратно на кухню. — Я приготовила тебе кофе. Только постарайся не влюбиться в него. Вам еще только служебного романа не хватало.

Прошло несколько дней, и Петровского вновь посетил Валентин Георгиевич. Он вошел в кабинет, улыбаясь, чувствуя себя хозяином положения. Не дожидаясь приглашения, уселся в глубокое кресло, заранее зная, что скажет хозяин кабинета. Святослава Олеговича несколько покоробила такая бесцеремонность, но он заставил себя улыбнуться, усаживаясь напротив. Чуть раньше секретарь получила от него четкие указания никого к нему не впускать и ничего не предлагать — ни чая, ни кофе.

— Мы рассмотрели ваше предложение, — сказал Петровский, — оно достаточно интересно.

Валентин Георгиевич улыбнулся. Он был уверен, что Петровский примет их предложение.

— Нам пришлось поработать, — признался Святослав Олегович. — Мы обычно проверяем организации, с которыми предстоит работать.

Хитрые лисьи глазки посетителя тут же насторожились, как только Петровский заговорил о проверке.

— Мы собрали для вас документы, — сообщил Валентин Георгиевич.

— Мы тоже собрали, — спокойно сообщил Святослав Олегович, — и нам удалось узнать, что, после того как "Голдман Сакс" выделил стомиллионный кредит, комбинат начал реконструкцию. И бывший директор Илья Федорович сделал все, чтобы поднять производство.

— Наверное, — согласился его собеседник, — но его убили. И нам нечего его вспоминать.

— По оценке наших экспертов, комбинат уже сейчас стоит не двести, а все триста миллионов, — продолжил Петровский. — И вам удалось за некоторое время перед убийством его директора скупить около пятнадцати процентов акций предприятия?

— При чем тут убийство? При чем тут наши акции? — очень тихо спросил Валентин Георгиевич. — Мне кажется, вы несколько увлеклись, господин Петровский. Сейчас мы говорим не об этом. Наша задача — провести быструю процедуру банкротства и передать комбинат другим людям, которые могут спасти производство. А вам нужно обеспечить нас необходимой информационной поддержкой в газетах и на телевидении. И больше ничего. Не нужно совать нос в чужие дела. Поверьте, это в ваших интересах.

— У вас пятнадцать процентов, — продолжил Петровский, словно не слышал хамских слов посетителя. — Этого явно недостаточно, чтобы получить большинство в совете директоров. Насколько нам удалось узнать, вы дважды приезжали в Нижнебайкальск и даже встречались с погибшим директором комбината.

Это была ответная угроза, и Валентин Георгиевич почел за благо промолчать. Он понял, что работники «Миллениума» не просто проверили все факты, но и провели собственное расследование. И поэтому просто молча слушал хозяина кабинета.

— Наверно, это случайное совпадение, — безжалостно продолжал между тем Святослав Олегович. — Говорили даже, что вы были на комбинате за день до убийства директора. Но, как вы верно заметили, лучше не совать нос в чужие дела и не заниматься расследованиями. Поэтому мы проверили по нашей бирже и выяснили, что акции комбината все время растут. Будет очень трудно провести процедуру банкротства. Хотя в нашей стране нет ничего невозможного.

— Рад, что вы это наконец поняли, — вздохнул Валентин Георгиевич. — Значит, мы договорились?

— Пятьдесят один процент акций принадлежит бывшему владельцу «Дельта-банка» Глебу Жуковскому, — говорил спокойно Петровский. — А он ни при каких обстоятельствах не продаст вам свои акции. И заставить его это сделать невозможно. Хотя бы потому, что он живет в другой стране и вашим людям до него трудно добраться. Банк у Жуковского отняли, отобрав лицензию. Отнять же акции законным путем невозможно. Так что фактический владелец комбината по-прежнему Жуковский. Только в случае процедуры банкротства комбинат может лишиться этого владельца и оказаться у других людей.