Татьяна Степанова - Три богини судьбы

– Что?!

– ДОМОЙ НЕ ХОДИ… ИЗ ПОДВАЛА НЕ ВЫПУЩУ.

А это сказал уже совсем другой голос. Петр Дьяков попятился. Лицо Августы стало белее мела.

Это был САМЫЙ СТРАННЫЙ ДОПРОС, который полковник Гущин вел в своей жизни. И дело было не в вопросах и ответах, дело было в ощущениях.

ЭТО возникло сразу, как только они снова зашли уже вместе с арестованным Григорием Дьяковым в дом.

Сбитые половики…

Следы, оставленные «Скорой»…

И еще что-то…

Григорий Дьяков сначала выходил из себя: где моя мать? Что вы с ней сделали? Что тут было? Где моя мать?! Где брат? Но вдруг он буквально поперхнулся, словно очередное ругательство кляпом забило ему рот. Вытаращенными глазами уставился куда-то в стену. Гущин долго потом не мог забыть этот его взгляд…

А когда они спустились в подвал к работавшим там экспертам, то… То Гущин убедился, что ЭТО СТРАННОЕ, ОЧЕНЬ СТРАННОЕ ЧУВСТВО испытывает здесь в доме не только он один.

– Не по себе что-то очень, Федор Матвеевич, – тихо, так, чтобы никто не услышал, шепнул ему старший криминалист Сиваков. – Мрак прямо какой-то тут кругом.

– Что с уликами? Есть? – спросил Гущин.

– Стены, пол явно пытались замыть недавно. Экспресс-анализ указывает на наличие следов крови. Сравним с генетическим материалом по убийству Заборовой, думаю, результат будет положительный. Но…

– Что еще?

– Не по себе здесь как-то, – снова повторил эксперт. – И ребята тоже это чувствуют. На воздух хочется скорее отсюда.

– Ваша работа? – Гущин показал Дьякову снимки, сделанные там, в Куприяновском карьере. – Ну? Ваша? Твоя?! Говори же, ведь все знаю – как к воде тащили, хотели топить, собака еще ваша там была. Ну?!

Григорий Дьяков втянул голову в плечи. Но не от окрика Гущина, нет. Его тело внезапно с ног до головы пронзила острая неуемная дрожь. Потом он снова как-то дико и странно глянул – куда-то туда, мимо Гущина, мимо экспертов, словно что-то увидел на серых бетонных стенах подвала. Лицо его покрылось мелкими каплями пота.

– Здесь пытали ее?

– Да… тут…

– Ты и твой брат?

– Да.

– А мать… Лариса Дьякова?

– Она… она тоже была… где она?

– В больнице, – Гущин не мог ему сказать правду.

– В больнице, – Дьяков смотрел куда-то мимо. Зрачки его были расширены, как у наркомана. Но то был не наркотик, то был ужас – Гущин понял это, потому что и сам вдруг…

ЭТОТ ЗВУК… негромкий, еле осязаемый, еле слышный звук, словно что-то треснуло – кокон, скорлупа, и заскребло, заскребло, заскребло когтями по бетону, пытаясь вырваться… добраться… проникнуть сюда…

ЭТО ПРОСТО НЕРВЫ… НЕРВЫ РАЗЫГРАЛИСЬ, Я НИЧЕГО НЕ СЛЫШУ. Гущин стиснул зубы.

– Что с тобой? – громко и резко спросил он Дьякова.

– Я… давайте уйдем отсюда… ради бога, я прошу, давайте уйдем скорее отсюда.

– Совесть заела? За что пытали Заборову? За что убили ее?

– Я… не могу здесь.

– Банк на Новой Риге одиннадцать лет назад кто взял? Вы?

– Мы… но я не… я пацан был, я просто не знал тогда, – лицо Дьякова сморщилось. – Я не знал, это все мать, все она… она и эту бабу убить велела, крикнула мне: «заткни ее»… Я не хотел… А тогда давно с этим банком… мы ничего не получили, ни копейки, ни бакса… У матери хахаль был Цветухин Женька… Он все забрал и мать кинул… Мы все вместе делали, Петька-брат там в хранилище с ним был, сейфы вскрывал, я ждал в тачке… Мы должны были поровну все иметь, а он, Цветухин, он нас всех кинул, забрал все и сбежал… Мы все эти годы искали его, мать искала… А эта девка, она с ним спала, информацию ему давала по банку, по сигнализации… Она могла знать, где он скрывается, но…

– Она сказала вам, где Цветухин?

– Нет, кричала, что не знает, что уже много лет ничего не знает о нем… Пожалуйста, я прошу вас, давайте уйдем отсюда!

– Уйдем, когда скажешь мне все. Всю правду, – Гущин ощутил, как пот струится и по его лицу. Что-то давит… так давит… Вот-вот выберется и раздавит, расплющит в прах. – Искали, говоришь, подельника все эти годы? Где искали? По каким адресам?

– По всем… мать через своих пыталась узнать… к гадалкам даже ездила… Мы все адреса проверяли, но он, Цветухин, он врал нам тогда, к матери приезжал, спал с ней и врал ей в глаза – понимаете? Он уже тогда все хотел забрать себе, все деньги. Те адреса, которые он называл, – все были липа… Один только… но я всего раз там его видел и то случайно… а потом там был пожар, все сгорело.

– Где сгорело?

– В том доме, там был какой-то магазин, барахло из Таиланда… Но я однажды Женьку там видел… А три дня назад этот адрес был в газете, я увидел его случайно и…