Татьяна Степанова - Три богини судьбы

Почему она тогда не настояла, чтобы он… чтобы они все втроем все, что взяли там – деньги, ювелирку из сейфов, – привезли бы сюда, в дом? Побоялась тогда – вдруг заметут? Вдруг наследили там, в банке? Женька Цветухин сказал: место одно есть, надежное. Пусть ТАМ полежит, пока тут все не уляжется. В постели ведь сказал ей, когда ласкал-ублажал, а она тогда в тумане была, со всем соглашалась. Дура… ах какая же дура…

Работали с Петькой там, внутри, в хранилище, вместе. Гришка на стреме был за рулем, ждал. Сюда домой в ту ночь не поехали. Цветухина высадили где-то в центре, а сами вдвоем рванули в ночной клуб – ну чтобы алиби было в случае чего. Всю, мол, ночь там с девками зажигали. Алиби-то так и не понадобилось тогда. Никто не спросил.

А Цветухин на следующий день заявился. Тогда-то она от счастья пьяная была – такое дело удалось, такой куш сорвали, такой любовник возле юбки ее как пришитый, и теперь такая жизнь их всех ждет… Такая жизнь…

Голову она потом ломала – зачем он приезжал тогда, отчего вернулся? Ведь если решил ее кинуть со всеми деньгами, то… Паспорт ему был нужен, вот что, водительские права. На дело в банк он никакие документы с собой не взял. Оставил здесь, у нее, – на всякий случай. За ними потом и вернулся. В кожаной куртке был… Она не знала, как его приласкать… «Слушай, давай сделаем ЭТО по-быстрому, а?» – «Торопишься?» – «Нет, дело одно срочное, сейчас поеду, вечером вернусь».

Они сделали это по-быстрому, закрывшись в спальне. Она даже не разделась. А он просто расстегнулся… Да, она вытащила у него из джинсов тот ремень. Пряжка была холодная, было неприятно, щекотно…

Щекотно было…

И потом все одиннадцать лет…

Ничего не осталось от него, ничего. Ни одной вещи. Ремень тот кожаный и тот те дуры-колдовки, Саломеины дочки шизанутые, не вернули.

Как она, эта их младшая, ремень-то на шею себе накинула и…

Лариса Павловна внезапно ощутила, что ей не хватает воздуха. Она попыталась подняться из-за стола. Двинула стол и опрокинула бутылку с водкой. Та покатилась, покатилась по клеенке, но… Тень в пятне электрического света, которую она, эта бутылка, уже не отбрасывала, осталась. Темная полоска. Словно стрелка невидимых часов… эта стрелка продолжала двигаться. Ползти, приближаясь к «полуночи», а может, к «полудню».

Лариса Павловна схватилась руками за горло и ощутила под пальцами что-то упругое, извивающееся, как тело змеи. Она хотела крикнуть, позвать сына, так и не откликнувшегося на ее зов, но голоса не было. Только хрип, а невидимая, но осязаемая петля на горле сдавливала все сильнее, сильнее, как будто змея и…

Послышался странный звук – скрежет, словно где-то царапали когтями по камню, по бетону, пытаясь вырваться… продраться, пробиться наружу…

Наружу – извне…

Питбуль Рой хрипло залаял, ворвался – загривок вздыблен и… тут же заскулил испуганно, трусливо, распластался на брюхе и пополз, пополз прочь…

ПО-МО-ГИ…ТЕ-Е-Е!!

Мама Лара рванула что есть силы у себя на горле петлю… На долю секунды, лишь на сотую долю секунды она увидела у своего лица… прямо у своего лица… гнойные струпья, как растрескавшаяся чешуя, сгнившие губы над ощеренными клыками… Рука, похожая на звериную лапу, лишенная кожи, опутанная сеткой вздувшихся гнилых вен, будто лезвиями вспорола когтями ей грудь и вырвала сердце.

Пульсирующее, живое…

А-А-А-АА-ААААА!!!

Вопль был слышен на улице, слышен в гараже. Когда Петр Дьяков вбежал в дом, он увидел свою мать на полу с черным от удушья лицом. У двери валялся мертвый питбуль. Он словно пытался спрятаться, уползти от чего-то, но так и не смог.

Оперативная группа во главе с полковником Гущиным выехала в подмосковный Дзержинск – Катя узнала об этом утром от дежурного по розыску. Но только как информацию для… Ой, конечно, там, в Дзержинске, все тоже чрезвычайно интересно и, наверное, будет о чем написать в свое время в статье для «Криминального вестника Подмосковья». Там все так запуталось и сплелось. Но ее собственные розыски… Нет, ТО дело подождет, там Гущин, а ЭТО дело ждать не может. Катя все утро была как на иголках и еле дождалась двенадцати часов, жадно схватила трубку и набрала номер Смирнова из «Москомимущества».

– Добрый день, рад слышать, приезжайте, кое-что удалось узнать.

Ну, какой, скажите, может быть тут Дзержинск? И даже трупы в карьере и в лесу… те жуткие трупы подождут…

Перед зданием на Биржевой площади было припарковано много машин – то ли совещание, то ли «сбор всех частей по тревоге».