Лариса Соболева - Девять жизней черной кошки

– Вы меня уложили наповал, – раскачивал головой Андрей. – Она не женщина, а чудовище. Не завидую тому, кто ей встретится на пути. А этот, романист… – указал он кивком головы на листы, исписанные рукой Науменко. – Он теперь как? Вроде обманутый…

– Не волнуйтесь, Науменко свое получит. И Черкесов будет иметь неприятности.

– Ну, Васька-то выкрутится. Он выживает в любых условиях, я убедился.

– М-да, все может быть. Но я постараюсь, чтобы жизнь не казалась ему медом… хотя бы какое-то время. Науменко категорически отказывается назвать имена «партнеров». Боится. Явно считает, что в тюрьме лучше, чем в гробу.

– Ну и тварь эта певичка… – Андрею все не давало покоя сообщение следователя о Алле. – Меня и Назара провести, как пацанов зеленых! Нет, таких баб в колыбели давить следует. Интересно, как Назар… Уф! Это просто фантастика! Я поехал, Виктор Васильевич, интересно на ребят посмотреть, когда я им… Вот курва! Меня провела, меня!

Андрей выскочил из прокуратуры в полном смятении чувств. Постоял немного на крыльце. В сущности, у каждого в жизни своя дорога, и ему нет дела до чужих денег и интриг. Но то, что творила Аллочка, никак не укладывалось в его разумении.

– Что так долго, Андрюша? – встретила его у машины Лиза. – Я начала уже волноваться. Подумала, не придешь через десять минут, подниму на уши всю прокуратуру.

– Роман читал, – буркнул он, залезая в джип.

– Что-то ты смурной, – обеспокоенно сказала Лиза. – Зачем вызывали?

– По дороге расскажу. И с удовольствием буду рассказывать то же самое каждому в отдельности. Охота на реакцию посмотреть. Нам что-нибудь нужно купить?

– Продукты. В городе выбор большой.

– Ну, поехали за продуктами.

Черкесов остановил машину у больницы, взял пакет с фруктами и сладостями. В травматологии спросил, как ему найти Наталью Петровну. Полулежа на койке, она вязала на спицах. Увидев Черкесова, ахнула, заплакала от радости:

– Василий Романович! Как же так?

– Успокойтесь, Наталья Петровна, я жив. У меня уже язык болит, объяснять всем, что не меня взорвали.

– Как же я рада! – сложила она на груди руки. – А ваша жена…

– Тихо, тихо, я все знаю, – упредил он новый поток слез. – Вы как?

– А ничего. Сбили меня, мерзавцы. А я полетела. Верите, летела, как птица. И угодила в мусорный бак! Вернее, возле него грохнулась на груду мусора. А мусор мягкий. У меня травма одна, когда в спину ударили, да и то гематома. Но большая. Мусором всю жизнь занимаюсь, и он спас меня.

– Вы, Наталья Петровна, долго работать не сможете?

– Отчего ж? Я выписываюсь послезавтра. Смогу работать. У вас? Вы хотите, чтоб я у вас работала? Ой, как же я рада, так рада!.. Как выпишусь, так сразу и приду.

– Договорились, – сказал Черкесов и протянул пакет. – Вот, возьмите, это вам. Поправляйтесь быстрее, вы нам нужны.

Он ушел, а она принялась хвастать соседям по палате:

– Это хозяин мой. Большой человек. Я у него работаю домработницей, да. И платит прилично. Хороший человек.

Андрей застал странную картину: Назар лежал на диване и безудержно хохотал, а Гриша ремонтировал некий агрегат, выпущенный в царствие царя Гороха, именем которого, наверное, и названа деревня.

– Что это Назара так насмешило? – с подозрением спросил Андрей.

Назар еще больше закатился от хохота. Гриша кинул в него осуждающий взгляд и протянул Андрею листок.

«Не могла не написать тебе, милый. Ты был на высоте, жаль, что мы никогда больше не встретимся. Спасибо, что растолковал, чем мне грозит беспечность. Скажу по секрету, когда ты появился в ресторане первый раз и так активно принялся соблазнять меня, я заподозрила какие-то происки. Нет, тогда я не связала твое появление с Черкесовым, просто внутри щелкнуло: будь осторожна. Тебе не стоило так расхваливать мое пение, я ведь пою плохо, мне не раз об этом говорили. А потом… В общем, потом все само собой встало на места. Трудно мне было удержаться и не выдать себя, когда вы приняли меня за труп. А еще труднее задержать дыхание, ведь я заядлый курильщик. Но у меня получилось. У меня все получается. До вас у меня побывал Науменко. Собственно, для него я и придумала этот розыгрыш со своей безвременной кончиной. Он страшно перепугался, рыдал, а я чуть не подавилась смехом. Едва он убежал, а тут вы звоните. Пришлось срочно второй раз изображать труп. Ты читаешь, а я уже далеко-далеко, в сказочной стране. У меня новый паспорт, скоро будет новое лицо, я богата. Жизнь прекрасна. Прощай. Алла».