Лин Гамильтон - Мадьярская венера

— Мы с Мойрой собираемся пойти на открытие галереи в Коттингеме. Если решишь сходить, встретимся там.

«Даже Клайв, — мрачно подумала я, — был мил со мной». По крайней мере, он воздержался от просьб о помощи с воображаемым проектом. Я пересадила три куста роз прежде, чем Алекс решил, что раньше они смотрелись лучше, и пришлось бы пересаживать их на прежние места, что не могло пойти розам на пользу, не говоря уж о том, чего бы это стоило мне. Мойра также, якобы с моей помощью, выбрала нужный оттенок краски для тех стен салона, которым предстояли изменения. При этом только существо со сверхъестественной чувствительностью к цвету смогло бы заметить разницу между выбранным и тем, что уже был.

И все-таки, я чувствовала себя нормально. Я смогла припарковать машину, не зацепив бордюр и не ударив парковочный счетчик, к чему после разрыва с Робом у меня, похоже, была склонность. Также я имела обыкновение прищемлять себе пальцы ящиками с картотеками и резаться обо все острые предметы на расстоянии мили от меня. Итак, припарковавшись, я направилась к зданию «Аукционисты Молсворт и Кокс». Как я и предсказала, там не было ничего интересного. В одной из комнат стоял демонстрационный стол, который, намеренно или нет, был уставлен парными предметами: серебряные подсвечники, две статуэтки-близнецы из китайского фарфора, изображавшие стаффордширских терьеров, две парные настольные лампы, солонка и перечница, золотые запонки, жемчужно-гранатовые серьги — все по два. Это натолкнуло меня на мысль о моей ванной комнате, где стояли идентичные бутылочки с шампунем, тюбики с кондиционером для волос, упаковки вощеной зубной нити с мятным вкусом, два тюбика зубной пасты, позволяющей одновременно отбелить ваши зубы и предотвратить заболевание десен, и даже две расчески. Только одному предмету из каждой пары было там место, другие же до недавнего времени покоились на полке в ванной Роба, перед тем как я собрала вещи и ушла.

Разглядывая этих близнецов, я поняла, что, если бы меня в самом деле кто-нибудь спросил, почему я сделала то, что сделала (а мои друзья старательно избегали этого, поскольку заботились обо мне), я не знала бы, что мне ответить. На первый взгляд мы с Робом Лучкой очень подходили друг другу. Мы едва ли когда спорили, я обожала его дочь, и у нас было много общих интересов. Если бы меня заставили объяснить ситуацию с моей точки зрения, я бы сказала, что мы в корне по-разному воспринимали мир. В конце концов, я просто сказала ему, что наши отношения меня не устраивают. Обиженное и недоуменное выражение его лица отпечаталось в моей памяти навсегда.

На аукционе не было ничего, что хотя бы отдаленно заинтересовало меня. Пожалуй, в тот момент там ничто даже не привлекло моего внимания. Все мне было безразлично, даже то, что партия товара пропала где-то между Денпасаром [2] Город на острове Бали. и Лос-Анджелесом и что из двух торговцев антиквариатом для участия в выставке выбрали именно нас. Буквально за день до этого я подумывала продать свою половину бизнеса Клайву и переехать на юг Франции или еще куда-нибудь. Я даже сделала ему это предложение. А он посоветовал мне сходить на массаж.

Это был сырой и теплый день, последний вздох лета. Воздух был такой густой, что его можно было резать. А когда я выходила из здания аукциона, начал накрапывать мелкий дождик. На тротуаре сидел бродяга, с его замызганной бейсбольной кепки капало, а рядом с ним примостился не менее грязный пес. Все это выглядело невыразимо уныло. Было пять часов, и на горизонте прорисовывался очередной удручающий вечер, который предстояло провести дома в одиночестве. Я вспомнила о приглашении на открытие галереи, о котором упоминал Клайв, но на это у меня просто не хватало сил. Мне хотелось затеять что-нибудь, что-нибудь веселое с кем-нибудь, кто не знал бы ничего обо мне и Робе и кто, по той же причине, не стал бы задавать вопросов о том, как я себя чувствую, или придумывать совершенно бесполезные занятия, только бы занять меня чем-нибудь. Я даже не представляла, что бы это могло быть. И вот, пожалуйста!

— Лара? Это ведь ты, верно? Лара Макклинток? — я повернулась к женщине, которая показалась мне смутно знакомой. — Диана Макферсон, — сказала она. — Помнишь меня? Из «Вика»? Дом на Доверкорт?

«Вик» был Колледжем Виктории в Торонто, а Доверкорт — улица, на которой мы обе жили. И конечно же это было очень давно.

— Диана! — воскликнула я. — Конечно, помню! Как поживаешь?