Лариса Соболева - Злодеи-чародеи

Опаляя пальцы огнем, Вовчик зажигал свечи, а их было огромное множество – на полках, в подсвечниках, на полу, на подставках, на столах… Предстояло воссоздать всю атмосферу полностью.

– Какие сволочи здесь все убрали? – пробурчал Артем, остановившись над вновь вошедшим в моду японским столом.

– Какие! – хмыкнул Вовчик. – Наши. На экспертизу все забрали.

– Вовка, не помнишь, что стояло на столе?

– Шампанское, но такое… элитное, как говорят.

– В смысле дорогое?

– Именно. Потом… бокалы! Два. И конфеты лежали в коробке. Одна была надкусана… одна – развернута, но та была целой…

– Поищи на кухне все, что помнишь. Там бар есть, шампанское возьми.

– А открыть его можно? Я бы выпил.

– Бррр! – передернула плечами София. – Я ни за что здесь пить не стала бы, а есть – тем более. Артем, слышишь, какой тут смертельный холод?

Он обнял ее за плечи, чмокнул в щеку:

– Писательница! Холод не слышат, он молчит, холод ощущают.

– А я его слышу. В этом молчании живут звуки…

– Для меня, простого мента, это слишком сложно.

Она подняла на него глаза, словно что-то проверяла, и шутливо толкнула Артема в лоб пальцами, сказав:

– Врешь, мент! Все ты видишь и понимаешь, у тебя чутье покрепче моего, писательского. – И вдруг она взвизгнула: – Вовка, фу!

– Я тебе не собака, – отхлебывая из бокала шампанское, которое с шипением лилось на пол, произнес тот. – И не кричи. Не пугай здешних призраков.

Артем вдруг рванулся в прихожую, открыл дверь и впустил Маркела Кузьмича, который со всеми поздоровался и проверил, как ребята воспроизвели атмосферу.

– Неплохо, в общем-то, – похвалил их он. – Свечи не сгорят до их приезда?

– Они долгоиграющие, – сказал Артем.

Чувствуя некий подвох, София спросила Маркела:

– А зачем это все?

– Видите ли, София, – замялся Маркел Кузьмич, садясь на стул. – За свою многолетнюю практику я впервые столкнулся со случаем, который… м-м… выбил из меня некоторые мои представления.

– Алина? – догадалась София.

– Да. То ли над ней усердно потрудились, то ли в результате сильных потрясений произошла блокада участка ее мозга, отвечающего за память. То есть ее мозг не хочет вспомнить то, что нанесет вред организму в целом.

– А что значит – усердно потрудились?

– Ну, может, я неточно выразился, это могло произойти и случайно…

– Что, что произойти? – настаивала София на четком ответе.

– Возможно, ей дали какой-то неизвестный синтетический наркотик, последствия чего непредсказуемы, он может блокировать отдельные участки мозга, а какие – это зависит от организма.

– Например?.. – Софию раздирало любопытство.

– Пожалуйста. – Маркел Кузьмич развернулся к ней вместе со стулом. – Никто не знает, как отреагирует ваш организм на тот или иной препарат. Как бы попроще вам объяснить… К примеру, есть участки мозга, отвечающие за страх – в самом примитивном понимании этого слова. Единожды приняв такой препарат, вы можете заблокировать этот участок, и тогда от малейшего ветерка, тронувшего листочек на дереве, от шума колес на дороге, от лая собаки вы сойдете с ума. Понятно?

– То есть привычные шумы становятся…

– Опасными – в вашем сознании, и вы сходите с ума от страха, от чувства невыразимого ужаса. Но не факт, что, например, с Артемом произойдет то же самое: он может принять такой препарат и раз, и два, вплоть до тех пор, пока не наступит полное разрушение организма на физическом уровне, логическим завершением чего явится смерть. В наше время, время доморощенных гениев, когда предприимчивые и талантливые люди, не нашедшие применения своим талантам, составляют чудовищные смеси на конфорках газовой плиты, это вполне реально, как показывает практика! Попадаются с поличным очень немногие, и это весьма печально.

– Значит, Алине дали какой-то новейший наркотик? – осведомился Артем.

– Я только предположил это, – отгородился от него красноречивым жестом, подняв ладони, Маркел Кузьмич. – Утверждать с точностью не стану.

– Но в крови у Алины не нашли препаратов подобного рода, – вспомнила София, ей уже не нравилась вся эта затея.

– А это отнюдь не редкость, когда препарат улетучивается из организма в течение считаных часов, – просветил ее Маркел Кузьмич. – Мало того, он улетучивается и из мертвого организма! Да-да, человек уже мертв, а процессы еще идут. К тому же, София, Алина могла принять препарат задолго до дня убийства, просто последствия для нее оказались необратимыми.