Лариса Соболева - Злодеи-чародеи

– Главарей мы так и не взяли, кто они, так до сих пор и не знаем. Необдуманно я поступил, идя на захват цеха, нужно было…

– Ай, бросьте, – не дослушал Артем. – Если б мы знали, что это за цех, кто здесь работает, есть ли охрана… Мы же ничего не знали!

– Догадывались, – возразил Денисович.

– Хотите узнать мое мнение? – Попутно Артем набрал номер на трубке. – Следует на время распустить этот «Вулкан», чтобы ни одна душа из этих сюда не пришла, и организовать засаду. Старшего из охранников привозить сюда на дежурство, думаю, этот Белик скоро заявится. Так что, Денисович, правильно мы поступили!

– А меня все это удивляет, – вступил в их диалог Вовчик, – начали мы расследовать простые убийства, я думал, там на почве ревности все… Ни фига, куда нас занесло!

– Кому звонишь? – осведомился Денисович, ведь к машине они уже подошли, а Артем взял курс куда-то в сторону.

– Да так… – отмахнулся тот и отошел подальше. – София? Ты где?

– У себя, печатаю протокол допроса, опять меня попросили.

– Я уже еду.

– Жду.

В хорошем настроении, опустившись на заднее сиденье милицейской машины, он толкнул в плечо водителя:

– Трогай! Денисович, у меня одна идея есть насчет убийц.

– Говори, слушаю.

Плохой поэт зарифмовал бы эти слова – «страсть» и «власть», но куда денешься от власти все той же страсти? Софии не приходило в голову, что ее этак закружит, а эндорфины с морфинами и прочими страшными штучками, суть которых знают только ученые мужи, выбьют табуретку у нее из-под ног. Во всяком случае, во время поцелуев возникало у нее такое ощущение, будто ее повесили: удушье, кислородное голодание, видно, потому и темнело в глазах; шел выброс адреналина, потому сердце колотилось, как от сильного испуга. И дверь они запереть не догадались, и разве удивительно, что вдруг они услышали ехидный голосок Вовчика:

– Мама моя, прямо на рабочем месте идет разврат! Да, да, да: на работе и поцелуи – разврат!

– Вовчик, убью! – закатил глаза к потолку Артем, не выпуская из объятий Софию, спрятавшую разрумянившееся лицо у него на груди.

– Не надо, я вам еще пригожусь. Я заскочил, чтобы вот что сказать: Денисович «за» твое предложение и выдвигает встречное – чтобы она почувствовала себя в своей тарелке, надо взять с собой Софию…

– Понял, – кивнул Артем, – а теперь проваливай!

– Куда меня хотят взять? – она подняла голову.

– Потом. – И еще один страстный поцелуй, после чего Артем потянул ее к выходу: – Поехали. Здесь и правда не место.

Ночные часы забрал Артем, днем она спала и печатала то, что ее просили, совсем ей стало некогда заниматься собственным сочинением. Остается время по дороге на работу и обратно: хотя бы план набросать…

Домой Марго приехала поздно. Анфиса ждала ее в будуаре, она читала книжку и подскочила, завидев хозяйку. Переодевшись в ночное платье, заодно рассказав горничной о ее задачах на завтрашний и последующие дни, Марго спросила:

– Не боишься?

– Немножко, барыня, – скромно сказала Анфиса. – Не разгадают, что я не та, за кого себя выдаю?

– Поменьше болтай, думай над каждым словом, прежде чем вымолвить его, припоминай, как я бы это проговорила, в общем, копируй меня. А держаться ты умеешь, платье носить – тоже. Не бойся, из моей затеи, может, ничего и не получится, но надобно попробовать все средства.

– Мне страшнее у ее сиятельства графини жить.

– Пустое! Графиня Шембек – авантюристка по натуре, мою идею она приняла с азартом. Загружать тебя работой она не будет, поможет, коли понадобится, а твое дело – гулять в парке. Что ты читала, когда я вошла?

– Евстафий Неонилович велели мне монолог выучить…

– Не велели, а велел! Привыкай! Что за монолог?

– Джульетты. Перед тем как выпить ей зелье, что монах Лоренцо ей дал…

– Погоди, погоди! – подняла руку Марго и заходила по комнате, высказывая свои мысли вслух: – Ну, да, да… Зелье! После чего она засыпает, а все принимают ее за умершую и хоронят в фамильном склепе! Значит, не только на Гаити умеют добиться состояния мнимой смерти…

– О чем вы, барыня?

– Нет-нет, это я так. Не забудь, к женщинам обращаются – сударыня или сообразно титулу.

– Я помню, ваше сиятельство.

– Умница. Писем не было?

– Нет, – вздохнула с сочувствием Анфиса и с жаром заверила ее: – Придут, обязательно придут!

Марго погладила ее по щеке. Как ни странно, горничная стала единственной ее подругой, которая все-все знала про свою хозяйку, а если не знала, то догадывалась, и никому – ни слова.