Лариса Соболева - Адам не женится на Еве

– Поч… чему ты так ду… ду…

– Потому что больше некому вызвать тебя, а самой при этом прятаться. Ну, да, да! Я же рассказала ей о тебе, когда думала, что она мне друг по несчастью. Не бойся, твоего адреса я не назвала… Зачем же она тебя вызвала? – Дана опять пустилась наматывать круги по комнате. – Зачем? Ну, узнала, что Богдан работает в ресторане, и что? Стоп, стоп… Она не подошла в клубе ко мне, потому что со мной был ты. Знаю! Она хотела посмотреть на тебя и убедиться, что ты тот самый Богдан. Зося ищет меня через тебя! Точно, точно. Я говорила, что мне некуда идти, а ты приютил меня поначалу, значит, мог приютить еще. Зося решила найти тебя, узнать, где ты живешь, и проверить, здесь ли я. Мне надо язык отрезать.

– На… надо, – согласился он.

– Хорошо, допустим, она выяснила, где ты живешь, – продолжала рассуждать Дана. – И что? Как она узнает, здесь я или нет? Дверь я не открою, к телефону не подойду, если будут звонить. Как еще? – (Богдан пожал плечищами.) – Надо продумать варианты. Черт, мне теперь вообще нельзя выходить. Менты найдут – убийцам отдадут, Зося встретит – убьет, три урода встретят… Купи мне краску.

– Как… кую? – На ее внезапный переход к другой теме он среагировал с трудом.

– Для волос. Я перекрашусь в какой-нибудь цвет. И привези парикмахера, хочу поменять прическу… заодно он и перекрасит меня, а то я никогда не меняла цвета волос. Мне же выйти надо позарез.

– З… зачем? – насторожился он.

Ух, как выдрессировала его Дана, он не только не возражает, чтобы она жила у него, но уже и беспокоится за ее жизнь.

– В телефоне Галдина я нашла номер его матери. Там так и написано: мамочка. Хочу созвониться с ней и встретиться, она должна знать, что открывает ключик.

– С… сейф отк… к… крыла? – Несмотря на заикание, которое делало речь Богдана невыразительной, вопрос прозвучал ехидно.

– Нет, но открою, – почти с угрозой произнесла она. – Мне кажется, я услышала первую цифру. Там будто бы щелкнуло…

– Ха… ха… ха… – Ну и смех у него – какое-то кваканье.

– Не смейся, не смейся. Я выпотрошу его. Ну, Зося… выдра облезлая!

– Плохо, что я не… не знаю ее, а он… она меня зна…

– Да уж, ничего хорошего, – согласилась Дана. – Я опишу ее приметы, я нарисую ее, хотя рисовать не умею, но у меня получится… Богдан!!!

Он вздрогнул от неожиданности и замер, подозревая, что у него поселилась умалишенная. Дана завизжала и захохотала одновременно, подпрыгнула вверх и кинулась к креслам. Откуда-то выудила стопку фотографий, идя к Богдану, сидевшему на диване, она лихорадочно перебирала фото, бормоча с безумием шизофреника:

– Должна быть… Нету, нету, нету… а должна! Он любовался килькой наедине, вспоминая страстные ночи. Не мог не хранить… Вот… Нет. Или?..

Дана залезла с ногами на диван, причем не заметила, как села на рубашку Богдана, которую он не успел повесить в шкаф, – все ее внимание было сосредоточено на фотографиях. Богдан выдернул из-под Даны рубашку, хотел сделать замечание, мол, смотреть надо, куда садишься, да передумал. А она будто заговор произносила над портретом, шевеля губами. Вдруг Дана взглянула на Богдана, просияв, и с торжеством заявила:

– Это она!

Богдан покосился на фото, потом на Дану – и ничего. Ну, до него всегда доходит через черную дыру в космосе. Конечно, не ему же предстоит пасть от пули убийц. Дана потрясла перед его носом фотографией:

– Это килька… то есть Зося! Смотри и запоминай. Только она здесь с другими волосами.

– Г… где взяла? – спросил он, не заинтересовавшись Зосей.

– Там же, где и сейф. Она, она! Тот же овал, те же глаза… Но тут волосы у нее другие… Красивая, да? Хотя все равно килька. То был парик. Белый парик. А это она настоящая.

– Т… тебе на… надо, чтобы нашли у… убийц, а ты п… прячешь важные фак… кты. – И в довершение Богдан постучал пальцем по лбу.

Дана просто оторваться не могла от женщины на снимке в вечернем платье – гордой, независимой, прекрасной. Еще раз перебрав фотографии, Дана нашла много изображений Зоси, минутой раньше она не узнавала ее. Она кидала их Богдану на колени:

– Вот. И вот она. И вот. Как может женщина стрелять в человека? Я же ей ничего плохого не сделала, а она убить меня…

Дана странно замерла, закусив нижнюю губу. Богдан уже изучил это недоразумение, нагло ворвавшееся в его жизнь, посему заметил на лице девушки печать зарождавшейся подлости. Он пригрозил пальцем:

– Не смей!

– Что «не смей»? – невинно захлопала ресницами Дана.