Лариса Соболева - Негр Артур Иванович

– Которую, государь?

– Не мамашу. Ей после ассамблей Иван Лукич рожу бьет, ежели вздумает танцевать. Выбирай из сестриц, те в обиду себя не дадут. Вот старый хрен, думает, я ничего не знаю.

Абрам направился к той, которая смотрела на него не то с ужасом, не то с восторгом. Он поклонился и предложил руку. Дамы у стены оторопели, глаза их стали больше лица.

– Вы отказываете мне? – спросил Абрам у неподвижной девушки.

– Папa не велел нам танцевать, – сказала сестра рядом и получила локтем в бок от мамаши.

– Дочь моя не так сказала, они сами не... – но, увидев грозно нахмурившегося царя, Иван Лукич улыбнулся и сказал: – Ежели желаете, то... Коли моя дочь желает... (Абрам в душе потешался.) Ты желаешь, Асечка, желаешь?..

– Я с огромадным желанием, – вскочила приглашенная, а у отца лицо совсем свело.

Не очень-то у нее получалось. На прыжках, которые должны подчеркивать легкость, она прогибалась в пояснице, что выглядело неуклюже. Абрам внутри хохотал, но девушка была очаровательна и так старалась... Пригласил ее еще. Поворачиваясь у него под рукой, она услышала его мягкий, ласковый голос:

– Вы немного скованны. Папa вас не выпорет здесь, танцуйте ради удовольствия. – На следующем па он галантно поинтересовался: – Простите мне мою дерзость, но не скажете ли вы, как вас зовут?

– Асечка Ивановна. А вас?

– Абрам Петрович. И сколько же лет вам, Асечка Ивановна?

– Уже пятнадцать, – серьезно и важно ответила она.

И еще танцевал с Асечкой Ивановной, и еще. У нее дрожали пальцы, когда касалась черной руки Абрама. Он, словно насмехаясь, спросил:

– Вы боитесь меня?

– С чего бы это! Я вообще ничего не боюсь. Волнуюсь малость. Вы все ж таки из самого Парижу прибыли, вона как ловко дансируете, а мы тута... Сплошное невежество.

Ее губки капризно надулись, Асечка Ивановна очень сердилась на себя, нескладеху. Непосредственность девушки, ее чудесные очи в пушистых ресницах, чистый и открытый взгляд всколыхнули в Абраме чувства, ранее не посещавшие его. Что-то проснулось в нем, затронуло глубоко и сильно, заполняло всего. Да, маркизы и виконтессы были восхитительными женщинами, но этой простоты и естественности в них близко не было.

– Могу ли я надеяться увидеть вас? – спросил он неожиданно.

– Ага, – без жеманства ответила Асечка.

– Где и когда? – загорелся он.

– Завтрева в церкву пойду ввечеру... и вы приходите.

Дома папa... Но Асечке было все равно. Ее очаровал африканец галантностью и обхождением, а по-французски говорил... лучше француза! Он так отличен от других, вовсе без грубостей, с манерами. А Васька Мятлев в парик сморкался, когда никто не видел, Асечка только и заметила. Невежество! Она видела себя в зале с Абрамом Петровичем. В танце он брал ее за кончики пальцев, не как Васька – всей пятерней. Ах, как чудно-то было!..

Синяк прошел. О нет, едва заметное желтоватое пятнышко у глаза осталось.

– Мразь! – выругалась Даша, замазывая тональным кремом пятно. – Дерьмо собачье! Ты у меня получишь, гнида!

Каждое утро последнюю неделю начиналось с подобной тирады у зеркала. Артур же всю неделю закатывается от хохота, стоило ему взглянуть на Дашу, которая злилась и обижалась, потом придумала перевязывать глаз, чтобы он не привлекал лишнего внимания, и с ходу получила кличку Нельсон. А между прочим, виноват Артур, его срочно вызвали в больницу, несмотря на свободный день, Даша осталась одна и получила возможность открыто выпускать пар. Кстати, она тоже не пошла на работу, наплела в редакции, что сегодня берет интервью, а потом дома обработает материал. Нет никакого интервью, просто видеть родных коллег нет никаких сил. И почему это интеллигенция последнее время приобрела заметный гнилостный душок? Рой сплетен Даша переносила стоически, но нервы-то не железные, сдают. А тут еще этот синяк... и болото забурлило, как кипяток.

Не всегда Артур мог заехать за ней в конце рабочего дня, чаще его работа заканчивалась значительно позже. Памятуя об обещании не высовывать носа из стен редакции, Даша дожидалась его у себя в отделе, работая и за «того парня». Так было несколько раз. Но вот неделю назад...

– Дашенция, ударный труд не поощряет коллектив.

Витамин откуда-то взялся! Есть люди, вызывающие брезгливость просто так, без причины. И ты не замечаешь, как начинаешь стервенеть при одном только появлении подобной личности.