Лариса Соболева - Море остывших желаний

– Ты немых никогда не видел?

– За что вас сюда кинули? – продолжил налаживать контакт Артур.

– Мимо проходили, – отговорился Держава.

Внезапно в полуподвальном помещении загорелся свет, узники прищурились. Какой-то парень внес поднос с едой и тарелками, поставил на стол и ушел. Держава и Горбуша приступили к ужину, стоя у стола, как на фуршете.

– А ты? – повернулся к Артуру Держава.

– Не хочу.

– Зря. Хавка ништяк. Даже пиво.

В это время Шах наклонился к подвальному окошку, заглянул внутрь, выпрямился. Маска недовольства на его лице, а такое случалось редко, насторожила Склифа. Еще не зная, чем недоволен шеф, Склиф поспешил объяснить:

– Он угрожал Бельму. Пистолетом.

– Это сын Японца Артур. Что прикажешь с ним теперь делать?

– Ты сам сказал, всех забирать, кто вступает с Бельмом в контакт. А этот угрожал... На нем же имя с фамилией не написаны.

Желваки ходили на скулах Шаха, что означало крайнюю степень злости. Но что поделать, когда у исполнителей мозгов меньше, чем у курицы?

– Его отца застрелили, ты притаранил Артура сюда. Ну и кто теперь сделал Японца? Его же выпускать нельзя!

– Так это... не выпускай.

Шах метнул в подручного злые молнии и двинул к главному входу в дом.

А наверху царила атмосфера уныния. Женщины спали на одной тахте, отдав другую единственному мужчине, но не из уважения – так распорядилась Ксения, не желавшая даже сидеть с ним рядом. Правда, пикировки прекратились, Святославу и Ксении надоело цапаться, теперь они больше молчали, что тоже не устроило Сандру. Во время их перепалок она хоть как-то развлекалась и забывала, где находится. Когда же бывшие любовники повесили носы, она им так и сказала:

– Лучше б ругались. – И делала слабые попытки вовлечь узников в разговор. – Сколько нам еще здесь сидеть?

– Все зависит от твоего отца, – сказала Ксения. – Ты разве не поняла?

– Да все я поняла, – махнула рукой Сандра. – Но, знаете ли, сидеть и ждать – это не по мне. Даже простыней не дали, сволочи! Мы бы их связали и...

– И спустились бы прямо в руки бандитам, – закончил ее фразу Слава.

– У тебя всегда такой мрачный взгляд на вещи? – спросила она.

– Всегда, – ответила вместо него Ксения, только без напора, а устало. – Раньше я принимала его занудство за особый шарм. Господи, что там с моей Дуней? Я оставила ребенка на чужую женщину!

– Не выгонит же она ее, – вставил Слава.

– Помолчи, – огрызнулась Ксения. – Без тебя тошно.

– Всем плохо, – не унимался тот.

– А я бы попробовала спуститься по простыням, – вздохнула Сандра. – И помыться не дают. Не могу уже, вся одежда потом провоняла.

– Терпи, – бросил ей Слава. – И жди папу.

А другого и не дано. Но вдруг Славу увели. Может, освободили?

Нет, не освободили.

Тот же молодой человек зашел в подвал за подносом, а за ним еще двое, которые втолкнули Святослава. Один из конвоиров показался Державе знакомым, и он же вдруг набычился, недобро глядя на узника.

– Не узнаешь? – произнес парень. За дверью слышались шаги, видимо, там полно охраны.

Держава припомнил: именно его они бросили у отделения милиции. Дьяков сделал несколько стремительных шагов к нему и со всего маху врезал кулаком в солнечное сплетение. Держава согнулся, но не успел вдохнуть, как получил ногой в подбородок, после чего вписался в стену. Дьяка схватили люди Шаха, один, стоявший в дверном проеме, остудил его:

– Притормози, Дьяк! Я сказал, ушел!

Дьяков двинул к выходу, но, схватившись за проем двумя руками, повернул голову и бросил Державе:

– Это я тебе должок вернул.

И снова лязгнул замок двери. Держава утирал кровь с рассеченной губы, к нему подошел Горбуша. Артур узнал новенького:

– Слава? Ты как здесь очутился?

– Наверное, так же, как и ты, – проворчал тот.

Погас свет, остальные переговоры велись в темноте.

Утро. Раннее-раннее, еще птички не пели, но светало. Бельмас был на месте, то есть во дворе, притаился между гаражами и каменной стеной. Ночью уже холодно, он изрядно продрог, но когда вспоминал вчерашние маневры, тихо хохотал.

Не определив, кто его пасет, Бельмас взял в объект всех двуногих, решив для себя: это потенциальные враги. И пришел... в людное место, то есть в центр города. Гулял. Смотрел по сторонам, но так, мимоходом, будто не озабочен. Слежки не заметил. Когда же центр обрядился в разноцветные огни, замигал, празднично заискрился, Бельмас приступил к осуществлению плана. Там, где людно, меньше места. А закоулки центра, выстроенного давным-давно и претерпевшего незначительные изменения, неплохое подспорье, проще – лабиринт, надо лишь хорошо знать его. Бельмас знал, куда ему нырнуть, чтобы потом выйти с другой стороны и без сопровождающих.