Лариса Соболева - Мадемуазель Синяя Борода

– Да как же мне уехать? Суд будет…

– Меня страшит один суд – божий, а людской не страшен. Знаю, вина моя тяжка, и я готова принять кару земную.

– Матушка, неужто вы… неужто это правда?

– Убила? – договорила Агриппина Юрьевна то, что дочь не решалась произнести. В следующее мгновение Наташа не узнала матушку, в которой заклокотала ярость, и при всем при том от нее исходила несокрушимая сила, отчего девушке стало страшно. – Будь на то моя воля, не раз бы убила. Ради тебя, ради внуков. Может статься, не доведется мне на них поглядеть, но я буду знать, что они у меня есть, и душа моя возрадуется.

– Не понимаю, – простонала Наташа. – Зачем? Зачем? Ежели б вы знали, сколько презрения я повстречала, меня не принимают в домах…

– Будет тебе, Наташа, корить меня, не знаешь ты всего. Ради блага твоего…

– Ради какого блага? Ведь вы все потеряли, у нас ничего нет…

– Есть, Наташа, – страстным шепотом зашептала мать, взяв в ладони лицо дочери. – Есть несметные сокровища, и все они твои будут. Не сейчас, пройдет время, и ты… Только уезжай отсюда, иначе старания мои и грех тяжкий даром пройдут. Настанет час, узнаешь.

– О чем вы говорите, матушка? – Ничего не понимала Наташа, мать ей казалась безумной, а значит, тем более ей следовало помочь. – Нынче о спасении вашем думать надобно, а вы прогоняете. Меня просили убедить вас признаться, покаяться, сказать причины…

– Глупая ты, Наталья! – воскликнула огорченно Агриппина Юрьевна, отошла к стене и взглянула на дочь строго. – То молодость в тебе дурь гоняет. Довольно им одного моего признания, а причин не открою ни на исповеди, ни в суде, ни тебе в сей час. Поезжай к дяде, вот мой приказ тебе. Коль ослушаешься, отрекусь от тебя.

– Матушка! – рванулась к ней Наташа, потрясенная столь жестокими словами.

– Довольно! – выставила перед собой ладонь Агриппина Юрьевна, не разрешая дочери приблизиться. – Прощай, Наталья, и не поминай лихом.

А Когда Наташа выходила из камеры, она еще раз бросила дочери в спину жестко:

– Помни, что я тебе приказала!

Рухнула надежда спасти матушку, Агриппина Юрьевна не желала спасаться. Наташа, стараясь сдерживать рыдания, поспешила назад, к выходу. Тот неприятный человек, что сопровождал ее в тюрьму, семенил следом, воркуя на ухо:

– Не убедили маменьку дать показания? Прискорбно-с. Сударыня, знаете ли, что ей грозит? Вы были недостаточно убедительны, с вашей стороны не было сказано…

– Оставьте меня! – грубо оборвала его Наташа.

Вырвавшись на улицу, она в полузабытьи вернулась домой. Позвонила в колокольчик, но никто не открывал. Ведь Анисья должна быть дома… Тронула дверь, а та не заперта. С немалыми опасениями Наташа вошла внутрь, встреча с матушкой тут же и забылась: натоптано, кругом беспорядок. Крикнула несмело:

– Анисья!

Натужная тишина просачивалась в душу, леденя ее. Такого быть не может, чтоб Анисья ушла, а дверь не заперла. А кто натоптал? И есть ли вообще кто в доме? Не смея подняться наверх, Наташа взялась за перила и крикнула в громче:

– Анисья! Ты где?

– И-и-и… – донеслось сверху.

Наташа взлетела наверх, вошла в свою комнату и не узнала ее. Все перерыто, разбросано. В углу сидела одетая в верхнюю одежду горничная и скулила. Завидев барышню, Анисья принялась реветь в голос.

– Что здесь случилось? – растерянно выговорила Наташа.

– Не знаю, ба-арышня, – проревела холопка. – Я на торги ушла, а как возвернулась, все открыто, перерыто… Воры к нам забрались. Ой, барышня, уйдем отсюдова? А то страшно-та ка-ак!

– Будет тебе реветь.

Наташа кинулась к шкатулке, где хранились серьги, которые она надевала на бал, и деньги, оставленные Ионой. Ни того, ни другого в шкатулке не было. Значит, воры? Только не верилось, что это были простые воришки, теперь не верилось. Девушка в изнеможении присела на край кровати, задумалась.

– Ой, ба-арышня, – продолжала реветь Анисья, – не зазря вас Иона просил до городу Неаполю ехать, ой, не зазря-а-а… А ежели б мы дома были? Нас бы воры-раз-бойники и порешили… Давайте уйдем отсюдова, барышня, а? На постоялый двор, а? Там люди, хочь и бедно.

– Да как же нам уйти? А Иона? Как он найдет нас? Давай уж дождемся его, а там поедем в Италию.

– А ежели Иону по дороге разбойники прибьют?

– Полно, Анисья! – прикрикнула на нее Наташа. – Беду накличешь. Не станем выходить, а ежели и выйдем, так вдвоем. Поди приберись. Будем ждать Иону.

Прошло два дня. Наташа с Аксиньей сидели безвылазно в квартире. Да кончилась еда, а без денег еды не добыть, но их тоже не было. На третий день Наташа решилась заложить золотое колечко – единственную оставшуюся ценность. На извозчике вместе с Анисьей приехали к ростовщику. Наташа велела горничной подождать в коляске, чтобы потом не искать извозчика, а сама управилась довольно скоро, получила небольшую сумму, вышла на улицу и помахала Анисье. Анисья, теперь боявшаяся всего на свете, обрадовалась, увидев барышню, привстала в коляске. Но Наташа не смогла сразу перебежать дорогу, пропустила лошадей с каретой. А когда зеленая карета медленно проехала, не останавливаясь, Анисья переменилась в лице – куда ж это барышня делась?