Лариса Соболева - Луна за решеткой

– И все? – спросил Руслан. – А если клиент захочет переспать с девушкой?

– Это уже как она решит. Есть девушки, которые едут только на консумацию, без танцев. Они выполняют любое желание клиентов. Этого мало, они должны держаться за клиента, то есть заиметь постоянного поклонника, который будет вываливать бабки за ее капризы. Девчонки с постоянным клиентом получают премии от босса.

– А парни тоже исполняют эту самую… консумацию? – с долей брезгливости спросил Сева.

– Вам будут говорить, что нет, – не верьте, – ответил не Севе, а Руслану Анжелика. – Только не во всех странах парни пользуются спросом. Например, в Турции в ходу одни девушки, да что говорить – мусульмане! Понимаете, они, может, и хотели бы с парнем завести адюльтер, да никогда в этом не признаются – их свои же заклеймят позором. В общем, варвары. А в европейских странах всякий товар в ходу. Но все равно парни не очень-то пользуются спросом, они, скорее, антураж девчонкам, поэтому их всегда в коллективах мало. Многие хореографы, зная, что балет едет на консумацию, парней вовсе не берут, особенно в экваториальные страны. Зачем ему пара-тройка дармоедов, которые лишь пляшут? Кстати, те девчонки, кто едет только на консумацию, хорошо зарабатывают, ну, кидают и балетмейстеру, они же едут с его балетом, находятся под его покровительством. А у танцовщиков руководитель нагло забирает бабки, дает мизер.

– Скажи-ка, пожалуйста, – обратился к нему Руслан, – что может с девушкой произойти, например, в Турции?

– Все, что угодно, – мгновенно ответил Анжелика. – И не только в Турции.

– Ну, а что это – все?

– Все. Понимаете, когда туда попадаешь, тогда и понимаешь: никто не даст тебе гарантий, что ты вернешься назад или хотя бы останешься невредимым.

– Пока у меня тоже все, – вздохнул Руслан.

– Иди, Анжелика, – сказала Кларисса. Когда он ушел, бросив в Руслана полный нежности взгляд, она дополнила его рассказ: – Как видите, это своеобразная форма проституции и приносит хороший доход хозяину заведения, куда везут балет. Поэтому я не вожу ребят. Представьте: растишь их с детства – я ведь еще в школе работаю хореографом, – знаешь семьи, чем ребята болели, в кого влюблялись, они становятся родными. Ну, и как их потом продавать? Лично я не могу.

– Спасибо, – поднялся Руслан, за ним Сева.

Они уже подошли к двери, как вдруг Кларисса догнала их:

– Я вспомнила одну вещь. Девочки говорили, что те, кто набирал балет в нашем городе, живут в Краснодаре. Может, это вам пригодится.

– Вы говорите – девочки, – сказал Руслан. – Кроме Насти, еще кто-то поехал?

– Из моих учениц поехали Настя и Роза Ибрагимова.

– Ибрагимова? Я слышал, она вернулась. Роза заходила к вам?

– Нет, – покачала головой Кларисса. – Думаю, тот, кто вам говорил, что Роза вернулась, обознался. Она бы обязательно зашла ко мне, обязательно.

Руслан еще раз поблагодарил, а Кларисса проводила его и Севу до выхода. Она смотрела через стеклянную дверь, как оба сели в машину, и думала о своих воспитанницах. К ней подошел Анжелика, полюбопытствовал:

– А кто тот, черненький, сбитенький?

– Майор милиции.

– Ну, прямо Жофрей де Пейрак, – мечтательно произнес он.

– Катись на эстраду, мужелюб, – беззлобно оттолкнула она юношу.

Сева плюхнулся на сиденье рядом с Русланом и посмотрел в сторону казино:

– Ах, казино, рулетка, бабки… Руслан, ты любишь азартные игры?

– Люблю одну. Со смертью, – и Руслан повернул ключ.

– Слушай, иди ты со своей любовью знаешь куда?..

Руслан сорвал машину с места. Путь их лежал в порт.

На следующий день в половине одиннадцатого Магомед и Бурак заняли пост наблюдения, припарковав автомобиль неподалеку от агентства. Оба хищно следили за входом. Без пятнадцати одиннадцать туда вошла…

– Мамаша! – пролепетал Бурак, вытягивая шею.

– Какая мамаша? – вяло осведомился Магомед.

– Да вчера подвез тетку. Стольник дала, я ж говорил.

– Такая замухрышка стольник вывалила? – недоверчиво произнес Магомед.

– Вот и я про то же, – задумчиво растирал небритый подбородок Бурак. – Чего ей в агентстве делать?

– Одно из двух: или продает, или покупает недвижимость.

– А не наша ли это мамаша? – вдруг заерзал Бурак. – Примчалась к сроку… Слушай, Мага, мне там маячить нельзя. А ты зайди, послушай их базар.

Выждали до десяти минут двенадцатого, после этого Магомед вошел в агентство. Мамаша и агент негромко переговаривались, но он все услышал.