Николай Стародымов - Тринадцатый сын Сатаны

Сейчас за одним окошком виднелась кухня и по ней неторопливо и обстоятельно передвигался крупный немолодой мужчина в майке, который, похоже, в столь ранний час готовил себе завтрак. Наверное, собирается на работу, например, в троллейбусный парк или в депо метрополитена, привычно додумал ситуацию Вадим. За другим, в ярко освещенной комнате, время от времени мимо окна проходила девушка в ярком синем халате. В третьем людей не наблюдалось, просто виднелась широкая расстеленная кровать… За этими двумя хотелось понаблюдать подольше: вдруг девушка тоже начнет раздеваться или в постели начнет происходить что-то любопытное… Но все три окна вдруг неожиданно, почти одновременно погасли.

И Вострецову вдруг сразу стало все это неинтересно. В конце концов, сейчас не до них, не до того, что происходит в чужих освещенных окнах.

Мысли все время возвращались ко вчерашнему дню. Причем, не только к собственно разговору с Ашотом — этот эпизод вспоминать было попросту неловко, а потому Вадим попросту старался вычеркнуть его из памяти. Нет, мысль устремлялась к самому утру, когда в кабинет вдруг стремительно вошел его непосредственный начальник.

…Начальник отдела Сергей Реисович Ингибаров, которого за глаза обычно звали «Индикатором», всегда в кабинет входил стремительно. И по коридору двигался бесшумно, будто в мягких тапочках. Объяснял он это тем, что, мол, с детства ходил на охоту, потом работал оперативником, с тех пор, мол, и привычка такая выработалась. И к себе вызывать подчиненных, громогласно утверждал Индикатор, без крайней нужды не следует. Человек, мол, делом занят, а ему вдруг нужно куда-то бежать…

Однако злые языки по этому поводу зубоскалили, что таким образом он время от времени контролирует, чем и как занимается его штат.

Вот и теперь: он вошел неожиданно, держа под мышкой свою неизменную папку. Вадим сидел над «делом» об убийстве журналиста Сафронова. Что-то в нем ему не нравилось, что-то ускользало от внимания — а вот что именно…

— Ну что ты уставился в бумаги, как баран на новые ворота?

Индикатор прикрыл дверь, широко улыбался, правда, только губами, изображая, что это он таким образом пошутил. Однако Вострецов воспринял слова буквально. Дело-то он и в самом деле не раскрутил, перевел в разряд «висляков».

— Да вот… — смущенно и неопределенно ответил он и неловко поднялся из-за стола.

Ингибаров прошел и присел на уголок второго стола, стоящего напротив того, за которым работал Вострецов. Небрежно бросил рядом с собой принесенную папку.

— Над чем сидишь?

Вопрос прозвучал вполне благожелательно. Во всяком случае внешне.

— Над Сафроновым, — обреченно пробурчал Вадим.

Поскольку у него сейчас не было ни одного самостоятельного дела, он пытался разобраться в тех, на которые уже махнули рукой.

— Ясно, — кивнул Сергей.

Он взял со стола и столь же небрежно протянул подчиненному папку:

— Вот посмотри!

Вадим уставился на зеленый ледерин едва ли не со страхом. Папка виделась последним шансом, который ему посылает судьба в лице Индикатора. Или же напротив, последним ударом по его служебной деятельности, который наносит все та же судьба руками все того же Индикатора.

— А что здесь?

Опытный сотрудник начальнику такой вопрос, конечно же, не задал бы. Однако Вострецов был еще совсем неоперившимся птенцом, а потому Сергей счел возможным ввести его в курс дела лично.

— Вот смотри!

Начальник сам оттянул витые резинки-зажимы, раскрыл папку, извлек из нее несколько скрепленных между собой листочков.

— Это протокол осмотра места преступления, — пояснил Ингибаров и приготовился читать.

— А вы не могли бы просто так пересказать, о чем там речь? — робко спросил Вадим. — Я подробно потом сам все прочитаю.

В кабинете зависла тяжелая пауза. Сергей Ингибаров глядел на своего юного подчиненного, с трудом сдерживая раздражение.

Когда-то, в незапамятные нынче уже времена, когда Ингибаров, тогда еще совсем молодой сотрудник, только начинал работать в конторе, таких вот, подобных Вострецову, щенков, без какого-никакого стажа, без должного опыта и без весомых заслуг, сюда на пушечный выстрел не подпустили бы. Попасть сюда почитали за честь и за счастье ведущие специалисты борьбы с криминалом всего Советского Союза! Да и не только сюда — вообще в московские правоохранительные структуры. Мордвин Володя Казаков, один из создателей Московской транспортной милиции армянин Сароб Тирабян, еще один армянин, Гарик Туманян, татарин Рафаэль Калимулин, украинцы Гена Дейнека, Аркадий Семеняко, Леша Петренко… А теперь? Теперь любой пацан, только лишь потому, что у него имеется московская прописка, только потому, что у него влиятельный папаша, попросту обречен на то, чтобы в столице попасть в самые высокие государственные структуры.