Лариса Соболева - Оберег от порочной любви

– Наташка, я тебе недавно звонил. Как себя чувствуешь?

– Я? Прекрасно. Да, прекрасно, а почему ты спросил?

– Когда ты была у нас...

– А, нет-нет, это прошло, – поспешно сказала она. – Ты где?

– Здесь, на даче.

– Не уехал, значит. Глеб, почему ты не уехал?

– Наташа, нельзя же так сразу! Родители обидятся. Они каждый день приезжают, приезжай и ты на свежий воздух.

– Хорошо, хорошо. Завтра приеду... Или нет, послезавтра. Что-то я тебе хотела... Ах да! Глеб, я видела ее.

– Кого?

– Женьку, – шепотом сказала она.

– Кого?!

– Да-да. Да. Ее. Она здесь, в городе.

– Наташа...

– У, сразу какой тон, – рассмеялась она. – А я не сошла с ума, говорю правду, но ты мне не веришь. Скажи, не веришь?

– Наташа, тебе показалось. Хочешь, мы с Эллой приедем к тебе прямо сейчас?

– Ой, не надо. Уже поздно, я ужасно хочу спать, еле держусь. Если засну, а я обязательно засну, меня пушкой не разбудишь. Все-таки не веришь... И не уехал... Жаль.

– Наташа, ты хорошенько выспись, а завтра мы заедем за тобой.

– Погоди, Глеб, не бросай трубку. Я расскажу тебе одну историю... очень любопытную... и плохую... Не пугайся, не все плохие истории оборачиваются несчастьями для тех, кому их рассказывают...

Она говорила и говорила, не давая ему вставить слово, говорила взахлеб и долго, а когда захотела послушать его – трубка не отвечала. Наталья нажимала на кнопки, а дисплей не светился. О, да это батарея села. Вздохнув, она кинула телефон на стол, где лежали таблетки и стоял стакан с водой. Одну кинула в рот, запила водой, потом машинально, сосредоточенно о чем-то думая, бросала в рот таблетки и запивала. Упаковка закончилась, а спать не хотелось. В аптечке она нашла другие таблетки, прочитала инструкцию и принялась поглощать их. Голова приобрела легкость, наконец, ее потянуло в сон, причем мгновенно. Наталья легла на бок, накрылась одеялом, свет не выключила, при свете как-то спокойней, а то откроешь глаза, а вокруг темнота... Страшно.

– Юра, ты не спишь?

– Нет.

– Почему? – Тори повернулась на бок и, хотя было темно, профиль Брасова проступал отчетливо. Она повторила вопрос: – Почему не спишь?

– Не спится.

– И мне. Тебя что-то беспокоит?

– А то, – усмехнулся он, притянул Тори и обнял. – Полоса мрачноватая. Черной ее не назовешь, ты ведь со мной, значит, не так все плохо, а мрачноватой – в самый раз.

– Но ты сказал – плохо. Пожар имеешь в виду или...

– И пожар, и Лешку, и Роба, и Наташку, и...

Он протяжно вздохнул, поставив после фразы многоточие, замолчал, а Тори насторожилась:

– Что еще?

– Разве этого не достаточно?

– Мне кажется, ты не договариваешь, это неправильно. Юрка, от меня ничего не скрывай, ладно?

– Ни-ни.

– Может, боишься меня огорчить? Не бойся, я крепкая, от неприятностей не раскисаю, если ты заметил.

– Еще бы не заметить. Ты сильная, храбрая, умная, красивая. За что мне такое богатство? Я же богач, раз у меня есть ты.

– Ой, ой, ой, – тихо рассмеялась она. – Ты прирожденный льстец-самоучка. Но мне приятно. Юрка, а хочешь, признаюсь кое в чем?

– Только если твое признание не добавит черноты в мою мрачную полосу.

– Надеюсь, наоборот. Знаешь, я нашла главное, то, чего мне не хватало. Это... только не смейся над моей сентиментальностью... это все то, что у меня есть сейчас. Ты, эта маленькая квартира, наши ужины и завтраки, наши разговоры, треклятый быт, который я не терпеть не могу и сваливала его на Аннушку. Даже твой храп, а храпишь ты чудовищно, слушаю как музыку. Юрка, я не хочу все это потерять, не хочу, не хочу...

Тори, не подверженная человеческим слабостям, захлюпала носом. Брасов крепче прижал ее к себе, поцеловал в макушку, легко найдя утешительные слова:

– Тошка, не узнаю тебя. Не хнычь, с чего ты взяла, что потеряешь? Ни фига подобного. И я не намерен. Помнишь, как ты отдалась мне на выпускном вечере прямо на школьном столе в классе? Я был на седьмом небе, примерно как сейчас. Как нас тогда не застукали, а?

– Нашел, что вспомнить.

– Всю жизнь вспоминал и мечтал повторить такой прорыв к тебе… Но ты вышла замуж за Роба. Я страдал.

– Сама не понимаю, зачем это сделала. Родители Роба насели на нас, а теперь меня ненавидят, я же обманула их ожидания – не захотела больше числиться патронажной сестрой милосердия. Юрка, скажи, ты веришь, что он погиб случайно?

– Не знаю, как было.

Солгал и не солгал. То, что смерть не случайна, – уверен, а как ее подстроили и кто – действительно не знает. Тьма загадок, Тори не стоит ими пугать. Впервые за многие годы Брасов стремится домой, где ему легко и комфортно, забываются, мягко говоря, неприятности. Если же Тори узнает о браслетах и видениях средь бела дня, возможно, и не сочтет его за помешанного, но между ними встанет прошлое. Тогда комфорта даже здесь не видать.