Лариса Соболева - Оберег от порочной любви

– Вот как! Так ты за деньгами пришла?

– За ними тоже. Мама не дает, говорит, идите к своему папочке.

– Так... – протянул он, постукивая пальцами по столу. – И много просишь?

– Чем больше, тем лучше. Хоть мешок, все потрачу.

Кто ж откажет родной дочке? Ей же мороженого или пирожок в школе съесть надо, колы выпить, поклубиться, да и нехорошо дочери такого человека без денег гулять. Собственно, он рад, главная головная боль исчезла бесследно: с Анжелой они не стали врагами. Брасов достал две тысячи:

– Хватит?

– Ну, пока хватит, потом еще дашь.

Ее рука упала на стол ладонью кверху, мол, клади денежки, а у Брасова – спазм в горле. Браслет! На запястье Анжелы! Знакомый до отвращения! Браслет из цветных бусинок!

– Что это? – выдавил он, указывая глазами.

– Это? – подняла она руку. – Фенечка.

– Что еще за фенечка?

– Ну, от сглаза, порчи, чтоб никакая зараза не пристала. Удачу притягивает. Оберег еще называется.

– Дай-ка сюда...

Взяв браслет, Юрасов перебирал бусины... Тот самый, нет сомнений. У его дочери!

– Где взяла?

– В клубе девчонка подарила на счастье.

– Как ее зовут?

– М... – водила глазами Анжела, вспоминая. – Она подошла ко мне в клубе и сказала, что ее зовут... Женька. Да, Женька. И что она хочет подарить мне эту фенечку. Сняла с руки и дала, я взяла.

Услышав имя, в первый миг Брасов задохнулся от ужаса. Однако Женек сотни, тысячи, это совпадение – неубедительно, однако.

– Как она выглядела? – быстро спросил он.

– Блондинка... – покрутила пальцами у висков Анжела, видимо изображая локоны. – Волосы длинные, до пояса, я думала, прицепила хвост, а он настоящий. Но в отстойных шмотках.

– Что значит – отстойных?

– Ну, вне моды.

– Во что она была одета?

– Юбка короткая, черная, блуза красная с квадратиками, туфли красные... Полный отстой, так одеваются ископаемые.

– Когда она подарила тебе браслет, когда это было?

– Позавчера.

И позавчера разбился Роберт. Стало быть, вон как его решили доконать – к дочери подобраться.

– Пап, ты чего испугался? – недоумевала Анжела. – Это простая девчонка, без закидонов, тебе как раз такие нравятся.

Брасов понял, что продал себя, поэтому следующий вопрос задал, натянув дурацкую, как ему казалось, но довольную улыбку:

– Так ты дружишь с этой хорошей девочкой?

– Не видела ее больше. И телефонами мы не обменялись. Она подошла, отдала браслет на счастье и ушла. Отдай.

– Слушай, Анжела, оставь его у меня.

– Пап, это же подарок.

– Я тебе другой куплю... потом отдам этот... позже.

– Тогда гони еще три штуки, – затарахтела она, – куплю серебряный, Динка толкает. Это крупная и плоская цепочка с монетками, я давно хотела такой, но не попадался. Дашь?

А куда денется? Отсчитывая купюры, он осторожно поинтересовался:

– Сегодня пойдешь на... Лысину?

– А то. Я ж теперь при бабках.

– Ну, иди, иди. Стой. Больше нет никаких проблем? (Беременность ему не давала покоя, вдруг девочка не на браслет деньги взяла.)

– Проблемы будут у тебя и большие. Мама на развод подает, сказала, обдерет тебя как липку.

– Это она загнула. Да, будь другом, привези мои костюмы, рубашки, в общем, всю одежду, а то я запарился покупать новые. Можно частями. Ты потихоньку от матери, а?

– Пап... – потупилась Анжела, закусив губу. – Не смогу.

– Почему?

– Мама сожгла твои вещи во дворе.

– Да ну! Все?

– Все. Даже носки. Такой костер получился... соседи пожарных вызвали. Пап, не сердись на нее, ты ж ее бросил, она обижена.

– Ну, ладно... Ты куда сейчас?

– Пф! Домой. Уроков полно, хочу успеть до Лысины. Пока.

Едва за ней закрылась дверь, Брасов снял трубку, лихорадочно набрал номер, когда на другом конце провода ответили, он отбарабанил:

– Илья, срочно ко мне! Засада больше не понадобится, браслет передали мне через мою дочь. Сегодня же вы поучите деньги, но у вас будет еще работа. Вы возьмете под наблюдение мою дочь, глаз с нее не спускайте! Слышите? Ни днем, ни ночью не спускать! Быть от нее не дальше двух метров. Возьмите в помощь людей, сколько потребуется. За дорогу ко мне продумайте, что вам для этого нужно. Жду.

Положив трубку на аппарат, Брасов вертел в руке браслет, потом ахнул им о стол со всей силы. Пока только таким образом он мог выразить свою ненависть. Бусины не разлетись в разные стороны, как когда-то, а замерли на темной полировке веселенькой змейкой, соединенной в кольцо.

Тори не принимала участия в организации похорон, сказав Брасову: