Лариса Соболева - Оберег от порочной любви

– Счастливого пути, милый, и отличного тебе уик-энда.

Дома она остаток дня провела за компьютером, увеличивая и подправляя снимки. Великолепно получилось, супер! Отпечатав кадры, Тори рассортировала фотографии по группам, скрепила и отложила – пусть ждут часа ИКС.

Брасову домой ехать и видеть ниточку губ Зинули, ее злющую мордочку неизвестного зоологии зверька – легче застрелиться. А тайная мысль о любовнице нет-нет да и посетит, это стало навязчивой идеей. Перебрал знакомых, те, что ему нравятся, на адюльтер не пойдут, а о тех, что не нравятся, и думать не стоит. Несколько раз Брасов вызывал по пустякам Лину, оценивал: годится или не годится. Не-а, не то. Она, конечно, спит и видит себя с ним, но не возбуждает. Кстати, Зинуля тоже не возбуждает, причем давно. А если приласкать Наташку, нуждающуюся в любви и утешении? Брасов позвонил ей и попросил отложить покупки на полтора часа, в назначенное время подъехал к ее дому.

Вышла Наташка из подъезда – скукоженная, угрюмая, с походкой подагрика, клюнутая во все места жареным петухом. Какой полоумный захочет женщину, не имеющую ничего общего с прекрасным полом? Она же «нечто», подобие женщины, непонятно, чем держала Лешку, ведь хороший человек еще не повод, чтобы спать с ним. Ну и как быть Брасову, решившему досадить жене? Проститутку снять – фу, малявки, ищущие богатого дяденьку, чтоб доить его, не прельщают. Где выход? План потерпел фиаско, а болтают, будто нет ничего проще – завести любовницу. Где, кого, как? Сами попробовали б, не болтали б попусту.

Наташка села на заднее сиденье и подозрительно озиралась по сторонам, словно боясь, что налетят террористы и кинут в нее бомбу.

– Ты кого-то ждешь? – поинтересовался Брасов.

Застал ее врасплох. Она стушевалась, захлопотала лицом и ответила вопросом:

– Кого мне ждать?

– Тебе видней. Ты по сторонам смотришь, как будто ищешь знакомых. Игорь, гони в ближайший супермаркет.

А ее глаза непроизвольно искали старуху. Слишком часто она встречается, сегодня опять Наталья видела ее у школы, даже дважды: когда спешила на работу и когда шла после уроков домой. В сущности, ничего странного в этом не было бы, если б черная старуха не въедалась в нее стальными глазами, будто скромная учительница заняла у нее миллион рублей и не отдает. Объяснение явлению есть: Наталья, к примеру, обидела кого-то из ее внуков, бабка не решается подойти к училке и обрушить на ее голову проклятия. Но детки сейчас... нервы у каменного истукана сдадут, воспитанием следует заниматься, а не учителей прессовать. Если это так, то старуха еще появится. Надо будет самой подойти и спросить, чего она мнется.

В супермаркете купили воды на любой вкус, спиртного – упиться можно до белой горячки и, как ни возражала Наталья, а оплатил Брасов. Потом доставили бутылки к Лешке, после чего отвезли домой Наташку, не горевшую желанием ночевать в квартире самоубийцы.

Брасов подоспел к ужину, оба чада – дочь пятнадцати лет и двенадцатилетний сын – поздоровались, их мать одарила мужа и добытчика царственным молчанием. Ну не мерзавка, а? Брасов сел за стол, поставив руки на бедра и оттопырив локти в стороны, сама поза намек: подаст мне кто-нибудь ужин или я буду голодным в этом доме? Зина (так бы и врезал) не шелохнулась, дочь Анжела, мельком изучив лица родителей, догадалась поставить папе ужин. Брасов ел, поглядывая на дочь, вернее, на ее уши, усыпанные золотыми шариками. И под нижней губой золотой шарик, и в носу...

– Пап, чего ты на меня так смотришь?

– Сколько у тебя сережек в ушах?

– Семь в одном и семь в другом, люблю симметрию.

– Уши не отвалятся?

– Да ну тебя. Пап, дай денег.

– Сколько?

– Сколько не жалко. Мы сегодня поклубимся на Лысине.

– Это где? – перестал он жевать. – И что такое поклубиться?

– У памятника Ленину, он же лысый. Там молодежный клуб, ну, потусуемся. Дашь денег? Обещаю: в одиннадцать буду дома.

И дал, а то подать ужин будет некому. Фыркнув, Зинуля ушла, за ней сорвалась Анжела, Брасов остался с сыном, поговорил, думая не о его проблемах, а о своих. Он здесь, как в гостях, Зинка окончательно оборзела, надолго ли хватит его терпения? Ух, если Брасов разойдется... убедится она, что в сравнении с ним гестапо отдыхает.

Муторное это дело – поминки, но и в них есть некоторая польза. Первое: обычно школьные друзья лишь поддерживают контакт в основном по телефону, и то крайне редко, собираются только по случаю, опять же редко, к тому же изобретательно. Покойный Лешка собрал немного, человек пятнадцать, все так или иначе знакомы. Второе: общение. В нем испытывают недостачу подавляющее большинство, а тут разговоры о политике, доме-быте, работе, споры. Не скорбеть же целый вечер. Лишь Наташка, наготовив на полк (с утра вкалывала, бедняга), а потом подвыпив, тихо роняла слезы, но это ничего, это пройдет. Выходили на лестничную клетку курить, продолжая спорить по пустякам, далеким от смерти, после пили.