Андрей Анисимов - Спаситель мира

Глаза у него горели. Он ничего не видел и не слышал. Мне стало жалко Машу. Олег молодую жену вовсе перестал замечать. Но Маша молчунья, все держит в себе. Так длилось несколько месяцев. Но однажды, в начале марта, Каребин пришел ко мне очень изменившимся. Он стал задумчив и не слишком разговорчив. Пришел он, чтобы принести мне несколько глав своей новой книги. Я понимаю, что у творческих людей настроение часто меняется, поэтому не придала значения его состоянию.

Прочитала главы из его нового романа. Похвалила и кое-что посоветовала доработать. Больше Олег ко мне до лета не приходил. Явился он месяц назад и принес одну вещь. Принес ее на хранение и сказал: «Если меня не станет, предай вещицу человеку по имени Сабсан». Имя странное. Я несколько раз переспросила и теперь помню точно. Эту занятную вещицу я храню на даче. Узнав, что Олега застрелили, я взяла телефон, который вы мне оставили на работе, и решилась позвонить. Саму вещь я вам не отдам. Я выполню волю покойного и дождусь таинственного Сабсана. Но знать о ней вы должны. Возможно, с этой вещью и связана гибель Каребина. Помогите мне подняться.

Слава, увидев, что женщина, морщась от боли, пытается встать, бросился к Ирине и взяв ее под руки, поднял. Опираясь на Славу, Старовцева прошла в комнату, согнала рыжего кота с брюк мужа и указала на старый медный самовар, пылящийся на полке стеллажа.

Усадив хозяйку на стул, Слава снял самовар и поставил перед ней.

Старовцева стянула медную самоварную крышку и добыла из его глубин что-то завернутое в тряпицу. Вернув хозяйку на террасу, Синицын устроил ее в качалке и стал с нетерпением ждать, когда она развернет тряпицу. Наконец Старовцева с ней справилась, и Слава зажмурился — так засверкали на ладони женщины два кусочка хрусталя. Ира сложила их вместе и получила огромный белый камень.

— Это же хрусталь Царя Тибета! — воскликнул Слава. Каребин так точно описал магический хрусталь, что ошибиться было невозможно. — Как он попал к писателю?!

— Возможно, ответив на этот вопрос, вы закончите свое следствие, — устало улыбнулась Ирина. — Мне об этом ничего не известно. Все, что я знала, теперь знаете и вы.

Синицын хотел еще что-то спросить, но возле калитки раздались три веселых автомобильных гудка.

— Славка приехал! — обрадовалась Старовцева. — Вон и Гамлет побежал встречать хозяина.

Через минуту на террасе появился маленький сухой мужчина с двумя пакетами провизии и огромным арбузом. Рыжий кот терся об его ноги и заискивающе заглядывал в лицо. Виртуозность, с которой хозяин при своем скромном росте справлялся с ношей, поражала.

— У тебя, девочка, гости! — приветливо заулыбался он, увидев Славу.

Разложив пакеты и арбуз, супруг Ирины протянул молодому человеку руку.

— Старший лейтенант Вячеслав Синицын, отрекомендовался следователь.

— Старший научный сотрудник Вячеслав Старовцев, — представился тезка, и мужчины поздоровались. Рукопожатие Старовцева было крепким, в его маленькой руке ощущалась недюжинная сила.

— Я думал, что вы тяжелый атлет. Столько сумели притащить, — настороженно произнес Синицын. Он тут же вспомнил подозрения охранника «Издательского дома» о том, что убийца Рачевской спортсмен маленького роста.

— Вы почти угадали. Слава альпинист и мастер спорта. Спортивности ему не занимать, — словно отвечая на мысли следователя, похвалилась мужем Ирина.

Синицына оставляли ужинать, но он, сославшись на ночное дежурство, откланялся.

Читать на обратном пути в электричке Слава не стал. Урок с грабежом заставил его вести себя осторожнее. Зато сменив стажера Тему в квартире писателя, младший лейтенант закрылся в ванной и взялся за роман.

Председатель Петроградского ЧК Глеб Иванович Бокий после посещения подвалов с конфискованными ценностями вместе с задержанным Сабсаном Карамжановым долго не мог опомниться. Но еще большее впечатление на него произвела встреча с мертвым гуром. После той ночи грозный Глеб Бокий стал бледнее и молчаливее, чем обычно. Часовой, пораженный непривычной веселостью начальника в момент беседы с Сабсаном, не отметил в последующие дни на его лице не только улыбки, но даже обычного приветливого выражения. Чекиста, застрелившего Карамжанова, Бокий вместо благодарности посадил в карцер. С тех пор Глеб Иванович стал мрачен и раздражителен. Но как ни странно, плохое настроение грозного начальника Петроградского ЧК пошло на пользу арестованным контрикам. Гроза контрреволюции перестал подписывать смертные приговоры, а своим чекистам поручил проводить задержания без рукоприкладства и пальбы.