Андрей Анисимов - Спаситель мира

— При нападении на работника внутренних дел положено открывать огонь на поражение, предупредил Синицын.

— Ладно, отъеду. Отпусти, промычал круглолицый.

Слава вернулся в машину.

— За что ты его так? — рассмеялся Березин, занимая освободившееся от «Вольво» место.

— Матом на меня попер, — объяснил старший лейтенант.

— Ладно, будем ждать, — зевнул Гоша и откинул свое сиденье. Березин привык дремать в машине и засыпал мгновенно. У Синицына бы с собой пакет с романом Каребина, но сейчас читать он не мог. Предстоящая встреча с таинственным незнакомцем, к которому сам Грушин, по его словам, побоялся бы подойти ближе чем за версту, старшего лейтенанта беспокоила. Он хотел заранее подготовить вопросы, но, не зная к кому обращаешься, сделать это оказалось трудно. Время тянулось мучительно медленно. Подполковник предупредил, что ждать придется неизвестно сколько. Ничего более конкретного Грушин не сказал. Молодой следователь принялся размышлять. Электрик, конечно, подстраховался. «Если он приказал приехать на место в девять тридцать, значит, скорее всего встреча назначена на десять», — решил он, поглядывая каждые три минуты на часы.

Создавалось такое впечатление, что стрелки на часах начальственной «Волги» просто сдохли. Однако Синицын сверялся со своими часами и понимал, что не прав.

Просто ждать неизвестно кого и не слишком известно зачем было тягостно.

Наконец стрелки доползли до десяти, и в этот же момент в окно постучали.

Синицын резко вышел из машины и увидел троих мужчин. Двое рослых с безразличными физиономиями держались чуть поодаль. В центре, ближе к Славе, оказался крепкий, похожий на квадрат мужик с короткими вьющимися волосами. Если бы не загорелое лицо и светло-голубые глаза, по прическе его можно было бы принять за негра.

— Старший лейтенант Синицын? — поинтересовался Квадрат, изучая Славу.

— Так точно, товарищ… — Синицын хотел сказать «генерал», но почему-то воздержался.

— Иван Иванович. Большего тебе знать не надо, — представился мужчина.

— Так точно, Иван Иванович, — отчеканил следователь.

— Давай немного прогуляемся. У меня на тебя пятнадцать минут. Хочешь мороженого?

— Что? — не понял Слава. Он ожидал чего угодно, но только не такого предложения.

Иван Иванович ничего не ответил, а взяв его под руку. повел к девице в красном переднике.

— Пломбир в стаканчиках любишь? — поинтересовался, остановившись у лотка.

— Так точно, — отрапортовал Синицын.

Иван Иванович попросил четыре стаканчика и оглянулся на своих попутчиков.

Крепкие ребята двигались на шаг сзади, не отставая.

— Мы не будем, — отказался один из них.

— Ваше дело, — согласился Иван Иванович. — Тогда два.

Девица вынула из холодильного ящика два упакованных в красочную фольгу мороженного и выдала Квадрату. Тот расплатился, взял две упаковки, одну протянул Славе.

— С детства люблю пломбир в вафельных стаканчиках.

Все четверо медленно побрели вниз по Кузнецкому мосту.

— Выкладывай, что тебя интересует. У нас осталось десять минут, — поторопил Славу его новый знакомый.

— Меня интересует все, связанное с писателем Каребиным. Я веду дело об его убийстве.

— Ты влип, мальчик. — Иван Иванович ловко распаковал целлофан и лизнул мороженое.

— Почему влип? — удивился Синицын.

— Этого я тебе сказать не могу.

— Но вы знали Каребина. Номер вашего телефона в его записной книжке. — Слава вертел в руках упаковку с мороженым, пытаясь освободить его от фольги.

— Ешь быстрее, растает, — посоветовал Квадрат. — Я не могу сказать, что хорошо его знал. Но писатель ко мне обратился, и я ему помог. Мне нравится, как он пишет… Писал, — поправился Иван Иванович.

— Вы можете мне сказать, чем ему помогли? — Синицын наконец победил упаковку и откусил от стаканчика.

— Пожалуй. Олег Иванович хотел посмотреть Документы ОГПУ-КГБ, связанные с известным деятелем Святославом Стерном. Его интересовало, был ли Стерн завербован нами или нет, — ответил квадратный мужчина и занялся в пломбиром.

— Так был или нет? — попытался выяснить следователь.

— Этого я тебе сказать не могу, — произнес серьезным голосом его странный собеседник.

— Но ему-то вы документы показали?

— Показал и теперь жалею. Возможно, если бы я этого не сделал, писатель был бы жив. Ты сам тоже постарайся быть поосторожнее… Прости, мальчик, мое время истекло. — И Иван Иванович указал на черное «Вольво», притормозившее возле них. —Когда в твоем следствии покажется свет в конце туннеля, можешь мне позвонить.