Петр Краснов: Тамбовский волк

Первая же встреча курсантов с председателем экзаменационной комиссии Дюком, прибывшим из Москвы, ошеломила их. Дюк продемонстрировал на учебном полигоне такое мастерство по всем дисциплинам, по которым курсантам в этот день предстояло держать экзамен, что у них дух захватило.

Тогда Принцу прибывший из столицы эмиссар показался Робин Гудом! И если бы понадобилось, защищая Дюка, пожертвовать своей жизнью, Принц сделал бы это, не задумываясь.

И чем же в результате оказался этот развенчанный кумир? Обыкновенным куском дерьма! Неожиданно для себя, вспомнив про Дюка, Старицкий разозлился на Бизона:

— А вы не боитесь, что когда-нибудь я доберусь и до вас, чтобы узнать, чье дерьмо зловоннее: Дюка или Бизона?

— Тебе это трудно будет сделать.

— Почему?

— Думаю, что у тебя на это просто не хватит времени…

Бизон достал из стола фотографию и показал ее Принцу.

— Твой объект. Воронков Дмитрий Алексеевич. Помощник лидера одной из ведущих фракций в Государственной думе.

— Какой фракции?

— А это уже не входит в круг моих обязанностей. Собрать информацию тебе предстоит самому. На этот раз тебе никто не сможет помочь: ни Торс, ни Крафт… Потому что о нашем свидании не должна знать ни одна живая душа… Пока ты не докажешь свою профпригодность, за тобой и твоей семьей будут наблюдать несколько пар внимательных глаз.

— А как же тогда с этими "живыми душами"? Они-то будут знать о нашей встрече!

— Нет. Они будут следить не за Старицким, а за Калужным, который своими действиями нанес организации «Плюс» ощутимый урон и теперь пытается, работая в «Центре», реабилитировать себя, выполняя задания БОУ, являющегося одним из филиалов «бывшей» компании «Плюс».

— И сколько же вы платите таким двойным агентам?

— Ни копейки. Ставка — жизнь. Твоя, твоей семьи, ну и других родственников с той и другой стороны…

— Обложили, как волка…

— Тамбовского волка, за которым тянется шлейф громких, скандальных кровавых убийств.

— Любой бы на моем месте сделал в Тамбове то же самое!

— Не любой. Для того, чтобы стереть с лица земли тамбовскую банду «Кенгуру», нужна была волчья хватка. Не у каждого она есть.

— Кто заказал Воронкова?

Бизон иронически посмотрел на Принца, давая понять, как нелепо звучит заданный вопрос.

— Я спросил потому, что знаю, что исполнителей таких заказов убирают сразу же после сделанного ими дела. Притом убивают не только их, но и тех, кто убивает самих исполнителей. Поэтому они не получают ни копейки! В этой цепочке спланированных убийств копейки получает тот, кто разрабатывает эту акцию, то есть вы. "Виртуоз маэстро", расписывающий, как по нотам, партитуру для каждого «солиста», сидя в «дансинг-клубе», дирижирует музыкой смерти, которая заканчивается всегда одинаково: как "Прощальная симфония" Гайдна, где музыканты, сыграв свою партию, задувают свечу на пюпитре и уходят со сцены! Так продолжается до тех пор, пока не остается гореть только одна свеча… Так и у вас: при свете оставшейся свечи «дирижер» пересчитывает доллары, которые ему отстегнули за какого-то там Воронкова!

— Тебя не убьют.

— Так «дирижер» говорит каждому «солисту», побывавшему в этом бункере смерти!

— "Солисты" здесь не бывают. Все решается одним телефонным звонком.

— Каким же образом я удостоился столь высокой чести?!

— Иногда… Очень редко… из «солистов» получаются «дирижеры»… и даже мирового уровня.

— У музыкантов уровня Спивакова это случается. Но у киллеров вряд ли. Всегда найдется «дирижер» покруче, который успеет задуть свечу гораздо раньше своего конкурента!

— Не надо путать хорошо отлаженный механизм нашего синдиката со стихийно возникающими бандитскими группировками, вроде «отморозков».

Бизон посмотрел на настенные часы, достал из стола наручные, принадлежащие Старицкому, и, протягивая их владельцу, сказал:

— Убедительная просьба эти часы с руки не снимать, чтобы я всегда был в курсе всех дел.

— А если я нечаянно разобью их, что тогда?

— Одним несостоявшимся «дирижером» на земле будет меньше. И начнут задуваться свечи. Как у Гайдна.

— Свеча, вы хотели сказать?

— Heт. Свечи. Если ты думаешь, что своим самоубийством ты легко разрубишь завязавшийся узел, то ошибаешься. Твоя вторая жена и мальчик, которого ты усыновил, последуют за тобой.

— Палач! Ты сравниваешь мою судьбу со своей?! Я никогда не убивал детей!

— Я тоже. Но если ты прикроешься приемышем, как щитом, мне впервые придется это сделать.