Марк Ланской - Трудный поиск. Глухое дело

Это ей было знакомо. В свое время Олег уже пытался ввести ее в список своих побед. Как-то в перерыве нудной репетиции он завлек ее в тупичок за декорациями и без всякой подготовки изобразил приступ неудержимой страсти. Он прижал Катю к фанерной колонне и стал тискать согласно лучшим кинообразцам, ожидая, пока она размякнет и сама одуреет от вожделения. Но Катя не одурела и довольно сильно ударила его коленкой. Он отскочил и удивился ее лицу. Никаких признаков нежных эмоций, которые после такой атаки проявлялись даже у самых неуступчивых женщин. Ничего, кроме испуга и брезгливости. Катя не притворялась недотрогой. Ей действительно было неприятно. После этого уязвленный Олег потерял к ней всякий интерес, а в разговоре с приятелями называл ее рыбьим именем «барабулька».

Мамина школа воспитания включала особый курс обращения с мужчинами. Когда Катя была школьницей, Ксения Петровна провела с ней несколько санитарно-гигиенических бесед, водила ее в музей со страшными муляжами и привила ей стойкий страх перед легкомысленными знакомствами и случайными связями. Ксения Петровна убедила ее, что женщине для счастья нужен не мужчина, а обеспеченный муж. А все эти страсти-мордасти, которые заставляют женщин страдать и совершать безумства, придуманы психопатками и раздуты писателями, которым больше не о чем писать.

Прилив нежности у Олега она встретила спокойно, но с затаенным удовольствием. Ей очень хотелось, чтобы кто-нибудь из ее приятельниц увидел ее за столиком кафе с этим эффектным молодым человеком, смотревшим на нее влюбленными глазами.

— Ездили знакомиться с объектами съемки. Адски устал. Оторвался от цивилизации. Впервые за целый месяц вижу милое интеллигентное лицо. Я счастлив, Кэт. Разрешите вашу ручку.

Олег болтал без остановки, оттягивая тот вопрос, ради которого он целый день выслеживал эту курицу. Наконец решился.

— Как поживают мои друзья — Таисия Петровна, Гена?

— Вы ничего не знаете? — Катя испуганно расширила глаза. — Гена арестован.

Олег откинулся на спинку стула. Рука его, приподнявшая чашку кофе, застыла, как в стоп-кадре.

— Не нужно так шутить, Кэт.

— Уверяю вас! Я была уверена, что вы знаете.

— За что?! — трагическим шепотом спросил Олег.

— За спекуляцию тряпками... ну этими, которые продают интуристы.

— За это не могли арестовать.

— Как же не могли, если арестовали.

Олег изобразил крайнюю степень потрясения и задумался. Катя рассказала о приезде Игоря Сергеевича, об адвокате, о попытках вызволить Гену, которые кончились ничем. Только о том, что Гена находится под надзором Анатолия, она хотела умолчать, но Олег сам об этом спросил:

— Кэт, дорогая, я еще не могу освоиться с этой мыслью. Гена в тюрьме! Какой-то бред. Скажите, он, наверно, содержится там, где служит ваш муж?

— Да

— Так неужели он ничего не может сделать для Гены?

— Нет.

— Невообразимо! В таком случае я уверен, что Гену обвиняют в чем-то более серьезном. Убежден. Вы не слышали от своих, может быть, им что-нибудь известно?

Катя покачала головой.

— Вы поймите меня правильно, Кэт. Я испытываю слишком хорошие чувства к этой семье, чтобы ограничиться сочувствием и соболезнованием. Я должен действовать. Тем более что к этим тряпкам, о которых вы говорите, я сам имел некоторое отношение. Но я ни капли не боюсь. Это мелочи быта, за которые судить человека ни у кого не поднимется рука. Но ответственность за Гену я чувствую и готов сделать все. А сделать я могу многое. Вы еще не знаете, какие связи у киношников! Но мне нужно знать точно, в чем его обвиняют. Может быть, его запугал следователь и он по неопытности что-нибудь взвалил на себя... Вспомните, Кэт, таких разговоров не было? Это очень важно.

И лицо Олега и голос были глубоко взволнованными. Он не притворялся. Судьба Гены его беспокоила. Катя не ожидала от него такого горячего сочувствия, Она была растрогана.

— Я точно не знаю... Игорь как-то говорил, что Гена не хотел в чем-то признаваться, но в чем именно, понятия не имею.

— Как он говорил? Не хотел или не хочет?

— Я не помню. И какое это имеет значение?

— Огромное. Может быть, он раньше что-то скрывал, а потом признался, или, вернее, его заставили наклепать на себя. А может быть, он и сейчас стоит на своем, а следователь только из упрямства держит его в тюрьме. Мне нужно действовать наверняка, поэтому я должен знать, как обстоит дело сегодня.

Катя пожала плечами.

— Давайте договоримся, Кэт. Вы постараетесь сегодня же или завтра узнать у Таисии Петровны, у Игоря, а еще лучше — у вашего мужа, признался ли Гена в чем-то еще, кроме этих несчастных тряпок, или нет. Все, что можно, узнайте: предъявлено ли ему обвинительное заключение, когда суд, виделся ли он с отцом — все, что касается этого дела. А послезавтра в это же время мы с вами встретимся у того же зеркала внизу. Договорились?