Марк Ланской - Трудный поиск. Глухое дело

— Ваш сын — случайная пешка в руках опытных спекулянтов. Он не ведал, что творил. Для него это была игра, пусть недозволенная, но игра. Никакой корысти у него не было, а если и была, то — ничтожная, мальчишеская. Он — жертва неблагоприятных обстоятельств. Не судить его нужно, а жалеть. Даже предварительное заключение — слишком жестокое наказание для этого юноши.

Роберт Михайлович как бы набрасывал тезисы своей защитительной речи. Игорь Сергеевич слушал его, поглупев от радости. И Генкина вина, и легкомыслие жены, и собственная тревога — будто потеряли вес.

Заметив просветление на лице своего клиента, Роберт Михайлович озабоченно нахмурился.

— Так выглядит это дело с позиций защиты. Обвинительное заключение будет звучать несколько в другом ключе. Правонарушитель с многолетним стажем. Фарцовщик, неоднократно задерживался милицией, давал письменные обещания. Связался с профессиональными спекулянтами. Пользуясь безнадзорностью со стороны беспечных родителей, превратил свою квартиру в базу для спекулятивных операций контрабандным товаром. Оперировал крупными суммами. Прикидывается несмышленышем, хотя отлично разбирался во всех тонкостях противозаконной торговли. Эти и многие другие факты подтверждают, что перед нами вполне сформировавшийся и нераскаявшийся преступник, для которого один путь к исправлению — трудовая колония

Игорь Сергеевич со страхом смотрел на невозмутимого Роберта Михайловича. Все, что пять минут назад казалось ему таким мелким и безобидным, вдруг обернулось тяжелой виной, от которой никуда не уйти. И это превращение на его глазах, с легкостью фокусника, проделал сидевший рядом маленький человечек.

— Где же правда? — хрипло спросил Игорь Сергеевич.

Роберт Михайлович рассмеялся и дружески похлопал невесомой рукой по плечу летчика.

— Правда впереди. Ее еще нужно приручить и обласкать. Простите, у вас ордена есть?

— Хватает.

— Очень хорошо. На суд я попрошу вас прийти в полном параде, со всеми знаками различия и отличия. Это козырь немаловажный. Вы расскажете суду о вашей боевой биографии, о трудной и ответственной работе в условиях далекого Севера, о специфических условиях, помешавших вам своевременно пресечь вредные знакомства вашего сына. Нужно будет отметить и болезненное состояние вашей жены.

— Какие у нее болезни? — удивился Игорь Сергеевич.

— У женщины всегда можно найти заболевание, ограничивающее ее возможности следить за великовозрастным сыном. Справки от врача от вас не потребуют, а соответствующее впечатление это произведет. Но это одна сторона дела. Есть и другая. Крайне важно будет развеять у судей предубеждение, будто ваш сын — избалованный барчук из хорошо обеспеченной семьи, не знавший никаких ограничений в своих желаниях.

— Так оно и было, — проронил Игорь Сергеевич.

— Это будет утверждать прокурор, а мы с вами докажем другое. Что он всегда был честным, прямым, не уклонялся от домашних обязанностей. Что вы строго ограничивали его денежные ресурсы, может быть даже излишне строго, чем и толкнули его на первую сделку.

— Да я понятия не имею, сколько ему жена отваливала.

— Об этом вы промолчите.

— Ты лучше слушай, — посоветовала Ксения Петровна.

— Если вы хотите облегчить участь сына, — продолжал Роберт Михайлович, — примите часть вины на свои широкие плечи. Важно внушить судьям, что сын ваш был до этого случая и будет после него достойным своего заслуженного отца. Вот главный подтекст вашего выступления в суде.

Роберт Михайлович откинулся на спинку стула. Воронцовы взирали на него с демонстративным восхищением. Игорь Сергеевич мрачно уставился в пестрый ковер.

— А от суда его никак освободить нельзя? — спросил он.

— Исключено. А вытащить до суда — можно попытаться. Я постараюсь кое-что предпринять по своим каналам, а вы... Если у вас найдутся достаточно влиятельные друзья, то их вмешательство может сыграть положительную роль.

Роберт Михайлович откланялся. Осторожно удерживая его руку, Игорь Сергеевич, запинаясь, проговорил:

— В смысле расходов, так мы, я...

Роберт Михайлович понимающе улыбнулся.

— Об этом мы еще условимся. А пока держите меня в курсе событий по телефону.

Анатолий не сразу привык к новому месту службы. Каждое утро, сворачивая с оживленной улицы, он покидал мир высокого неба и открытых дорог, мир людей и машин, передвигавшихся по своей воле, и, входя под глубокую арку, словно вступал на затерявшийся в океане большого города островок отверженных. Лязг массивных замков, запиравшихся за спиной, стальные прутья решеток, узкие лестницы с пролетами, затянутыми проволочной сеткой, безмолвные коридоры, где никогда не слышалось смеха, угрюмые лица заключенных — все это угнетало, вызывало мрачные мысли и особенно часто одну: «Зачем ты сюда пришел?»