Кен Бруен - Драматург

— Bay…

Стюарт протянул руку и почти взвизгнул:

— Не курите! Я живу в облаке дыма круглые сутки семь дней в неделю, дайте мне возможность спокойно подышать.

Какого черта, я решил отнестись к нему с юмором. Торговец наркотиками, не терпящий дыма, — какие тут могут быть комментарии. Не говоря уже о дымовой атаке со стороны других заключенных. Он спрятал лицо в ладонях, потом встряхнулся и продолжил:

— Под телом моей сестры, под телом Сары, нашли книгу Синга.

— Синга?

— Даже вы наверняка слышали о «Плейбое Западного мира». Сара его ненавидела, всю эту дребедень. Она ни за что не стала бы держать эту книгу у себя дома. И прежде чем вы приступите, хочу сказать, что книга не принадлежала ни одной из двух других девушек. Я спрашивал. Они никогда ее раньше не видели.

Я собрался с мыслями и возразил:

— Будет вам, Стюарт, вы сами сказали, что Сара изучала искусство. Синг наверняка есть в программе.

Он наклонился ко мне, и я почувствовал его дыхание на своем лице. Смесь зубной пасты и освежителя рта. Его лицо было напряженным.

— Я только прошу вас все проверить. Я хорошо заплачу, очень хорошо. Вот, я тут написал ее адрес, разные подробности… Пожалуйста, Джек

Я не представляю, что нужно, чтобы выдержать в тюрьме, какая навязчивая идея может помочь тебе тянуть лямку изо дня в день. Я решил быть честным, что никогда не было умным ходом.

— Стюарт, я не вижу, что здесь можно проверить.

Он положил ладони на стол, собрал в кулак всю свою энергию и сказал:

— Тогда вы ничего не теряете. Вы получите солидный гонорар… за что? За то, что зададите несколько вопросов. Я никогда, поверьте мне, никогда никого ни о чем не просил. В суде адвокат советовал мне, как впервые судимому, просить о снисхождении. Но я не стал, и теперь я вас умоляю.

Я так надеялся, что мне уже никогда не придется разбираться с чьей-то смертью. Я впутывался в предыдущие дела против своей воли, и это оборачивалось ужасающими последствиями.

Я решил пройти все этапы и спросил:

— Что говорят полицейские?

Стюарт коротко, резко рассмеялся. Люди, сидящие за столами, повернули головы.

— Будьте реалистом, Джек. Неужели вы думаете, что торговец наркотиками может рассчитывать на их помощь? Они только пожалели, что это не я сломал свою проклятую шею.

— Вскрытие было?

— Конечно. Ни наркотиков, ни алкоголя обнаружено не было. Вывод — несчастный случай. Как вы считаете? Я так и должен написать на ее надгробном камне?

Люди начали вставать, забирать свои пальто, и я почувствовал прилив облегчения. Сказал:

— Ладно, я посмотрю, но ничего не обещаю.

Он протянул руку:

— Спасибо, Джек, и еще спасибо за книгу. Спайк Миллиган как раз подходит для этого сумасшедшего дома. Гарантирую, вы не пожалеете, что помогли мне.

Господи, как же он ошибался.

В комнате для ожидания тюремщик, который провожал нас до выхода, коснулся моей руки и прошептал:

— Вы Джек Тейлор?

— Да.

— Вы когда-то были полицейским?

Я удивился, хотел ответить отрицательно, потом передумал:

— Правильно.

— И теперь вы навещаете торговцев наркотиками?

Я расслышал гневные нотки в голосе тюремщика, и мне очень захотелось послать его к такой-то матери. Увы, возможно, мне снова придется сюда приехать, хотя я очень надеялся, что нет.

— И что? — ответил я вопросом на вопрос.

Он отвел меня в сторону и заявил:

— Тогда ничего удивительного, что они дали вам пинка под зад.

Уже выйдя за ворота, но все еще чувствуя, как горят щеки, я ощутил нестерпимое желание выпить. Даже почувствовал вкус «Джеймсона» у себя на языке, представил, как протягиваю руку к кружке черного пива, первой из длинной серии. Я уже почти решил зайти в паб, как мимо проехало такси. Я остановил машину. Когда мы отъехали, я не оглянулся назад. Водитель начал:

— Знаете почему «Манчестер Юнайтед» никогда не надо было покупать Рио Фердинанда?

Я же думал о человеке по имени Майкл Вентрис, который всю свою жизнь пытался дешифровать иероглифы, начертанные 4 000 лет назад на камнях, найденных на Крите. Много десятилетий письмена ставили в тупик археологов и лингвистов. Вентрис в конечном итоге решил эту задачу, но после такого достижения оказался в пустоте. Он закончил свою жизнь, врезавшись на своей машине в грузовик. Исчез смысл его жизни; самый потрясающий ум его десятилетия утратил фокусировку. Мне очень хотелось схватить водителя за шиворот, но я ограничился тем, что процедил сквозь зубы: