Наталья Солнцева - Звезда Вавилона

– Значит, он вас с будущей женой не знакомил? Не привозил в гости?

– Нет.

– И не намекал?

Женщина подняла на гостей серо-зеленые глаза, обрамленные длинными ресницами. Если у Апреля такие же, неудивительно, что девушки по нему сохнут.

– Если бы так! – вздохнула она. – Ему скоро тридцать, пора семьей обзаводиться, ребеночком. Сколько можно с цветка на цветок порхать? Я бы с радостью сноху приняла, только они в Каширу жить не поедут, в столице будут устраиваться.

– Почему вы сыну такое имя дали?

– Апрель? Чтобы у него в жизни была сплошная весна, солнце, цветы и любовь. Это Виктор придумал. Он всегда что-нибудь придумывал…

Она смахнула с ресниц слезинки и засмущалась:

– Ой, что это я распустилась? Вы извините… Может, все-таки чайку поставить?

Из соседней комнаты было слышно, как Николай переставляет стремянку с места на место, шумит распыляемая краска.

– Покажите нам лучше старые фотографии, – попросила Астра. – Интересно, каким Апрель был в детстве?

– Конечно, сейчас…

Мария Михайловна начала волноваться. Материнское сердце подсказывало: не за тем пришли сюда эти двое, представились журналистами, задают вопросы. Что-то неладно с ее сыном.

Она принесла картонную коробку с фотографиями.

– Их так много, в альбом не помещаются…

Ее руки дрожали, когда она снимала крышку и доставала снимки. Как все фотогеничные люди, Апрель часто и с удовольствием позировал перед объективом. Он действительно обладал потрясающей внешностью. Астра с Матвеем переглянулись, поняв друг друга без слов. Роман этого парня с Нелли Ракитиной был тривиален. Нелли скоро сорок… Апрель невероятно красив, молод, сексуален и… пылко влюблен. Они оба сошли с ума, опьянели от вспыхнувшего чувства. Он играл на гитаре – для нее! Он писал ей стихи. Он посвящал ей свои песни… Она была старше, умнее и ничем не походила на тех смазливых девчушек, которые гроздьями висли на нем, на неудовлетворенных бизнес-леди, которые время от времени забредали от скуки в «Вертикаль» и готовы были платить за любовь наличкой. Она показалась ему, мальчику из провинции, чудесной, редкостной диковинкой, словно не ограненный самоцвет среди кристаллов Сваровски. Ее своеобразная внешность привлекла его, покорила, как покоряет скалолаза суровый горный пейзаж. Вероятно, она говорила ему о своем несоответствии идеалу, а он убедил ее, что его красоты хватит на двоих… Лавина страсти подхватила их и понесла…

Первой отрезвела Нелли. Ракитинский снобизм не позволял ей связать жизнь с обыкновенный строителем, который даже института не окончил. У него был врожденный вкус, однако он не блистал интеллектом, не умел поддержать беседу, а его песни смахивали на творчество уличных подростков. Ей было бы ужасно неловко ввести Апреля в круг своей семьи или коллег. Она боялась насмешек, не хотела разочаровать отца, брата и… безвременно ушедшую мать. Что сказала бы Лидия, узнай она о молодом любовнике дочери?! Нет сомнений – Нелли тщательно скрывала эту связь. Но то, что Олег Провоторов и домработница Саша видели-таки ее в компании Апреля, подтверждает поговорку: шила в мешке не утаишь.

– Апрель очень похож на отца, – сказала Мария Михайловна. – Вот Виктор в молодости, а вот сын в его годы. Одно лицо!

Астра встрепенулась, переключилась на снимки.

Виктор Сахно стоял на палубе большого пассажирского судна и безмятежно улыбался. Белая рубашка, темные брюки, южный загар…

– Ваш муж был моряком?

– Нет, он был заядлым путешественником. Мечтал весь мир повидать. Окончил мореходку и поступил официантом на корабль. Поплавал, заработал денег, а потом надоело. Ему все рано или поздно надоедало…

– А когда именно он распрощался с морем?

Мария Михайловна задумалась, шевеля губами и загибая пальцы. На ее переносице залегла горькая складка.

– Точно не скажу… не помню. Да здесь на обороте есть дата! Как раз последний год плавания.

Астра быстро произвела вычисления. Получалось, что Виктор Сахно ушел с корабля тридцать пять лет назад.

– Вы помните название судна?

– «Георгий Панин»…

Профессор Ракитин чувствовал себя полностью опустошенным, разбитым – и физически, и морально. Изрядная доза седативных средств сделала его вялым, безучастным, но даже в таком состоянии он не мог избавиться от терзающих его мыслей. Он никого не желал видеть: ни следователя, который так и не добился от него вразумительных ответов на вопросы, ни сына, ни жену…