Петр Владимирский - Объяснение в ненависти

Вы думаете, я знаю выход из лабиринта. Надеетесь, что укажу вам дорогу. Спрашиваете меня о самих себе. А я не знаю дороги, сама вот заблудилась. Я только чувствую вас, одинаковые мои. Да, я могу дать совет более слабому. Но не себе. Не работает мое предзнание для самой себя, иначе почувствовала бы, угадала предательство задолго до того, как оно произошло, не стала бы свидетельницей банальной измены — ушла бы раньше.

А теперь-то уж и вовсе, какие там советы. С работы, кажется, придется уходить…

Ну и ладно, решила Вера. Буду сидеть дома, выгуливать собаку и растить в душе свой личный ад. Может, небесная администрация выдаст мне медаль. Так что надо прекратить сегодняшний прием и потихоньку исчезнуть из клиники. Чтобы поскорее начался этот треклятый «отпуск без содержания».

Но тут в дверь постучали.

— Да, — сказала Вера, торопливо «надевая» на лицо приятное выражение. — Открыто.

Вошла Даша Сотникова, после процедур помолодевшая, и с порога спросила:

— Ты почему по мобильному не отвечаешь, Верка? Я тебе звоню, наяриваю…

— У меня с телефоном что-то, — вздохнула Вера, показывая подруге трубку и рассказывая, в чем дело.

Даша внимательно выслушала и всплеснула руками:

— Господи, горе ты мое техническое! Надо было нажать «Enter»!

— Чего-чего?

— И вообще у тебя папка «Входящие» переполнена эсэмэсками… Ага, это от Андрея. Молчу, молчу!.. Не смотри на меня так. М-м… Удаляем. Когда наконец сама научишься?

— В следующей жизни, наверное.

— Да ну тебя, — махнула тонкой рукой подруга и предложила: — Снимай свою спецодежду, гиппократка! И давай закатимся куда-нибудь в тихое место, где вкусно готовят и малолюдно. Ты забудешь о своих психах, я — о своих рекламодателях, пообщаемся, как две безмозглые финтифлюшки! Знаешь, такие, «типа богатые»!

— Звучит очень заманчиво. Но, боюсь, «как безмозглые» не получится. Мозг — он или есть, или его нет. Его не спрячешь. Это я тебе как специалист могу доложить.

— Жаль. А мне давно хочется малость отдохнуть от умных мыслей… И вообще у меня к тебе предложение. Помнишь Яниса Пылдмаа?

— Помню, — удивилась Вера. — А ты-то откуда?..

— От верблюда. Я же рекламой занимаюсь, забыла? Сотрудничаем. Разговоры, то да се, вот и обнаружили тебя как общую знакомую. Ну так вот. Они будут отмечать десятилетие фирмы, для этого в Одессе арендуют шикарное место. И ты туда приглашена официально.

— Я? — еще больше удивилась Вера. — В Одессу?

— А что такого? Не ты ли у Яниса работала бизнес-тренером? Не отпустят тебя на пару дней, что ли? Щас пойду скандалить к твоему главному, а еще лучше — Лидку подошлю. Соглашайся давай, если хочешь, чтобы твое медучреждение уцелело под нашим напором!

Вера помрачнела и отвернулась от подруги, чтобы не видеть ее радостного лица, не читать по нему всего, что сегодня и вчера произошло в ее жизни, всех ее эмоций. Ясно, что человек хочет помочь подруге пережить недавнюю боль. Но она не знает о жалобе, о возможности увольнения… На Веру вновь нахлынула адова чернота — еще сильнее, чем до прихода Даши.

— Я подумаю, — сказала Вера, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно. — Давай завтра поговорим. У меня к тебе просьба: на вот, возьми мой мобильный и деньги, купи мне новую… Забыла, как это называется, — такую штуку, которую вставляют, чтобы был новый номер. Сделай, пожалуйста, ты ведь знаешь, я не умею. А сейчас мне надо побыть одной. И не задавай вопросов, завтра зайду к тебе сама. Извини. Захлопнешь дверь?

Сотникова кивнула, догадываясь, что нужно делать все именно так, как говорит ее подруга. А подруга решительно сняла халат, надела туфли, вышла в коридор, не глядя по сторонам, и сразу — на улицу.

Учить пациентов психотехнике переключения полезно хотя бы потому, что сама в конце концов тоже научишься. Вера мгновенно забыла и Дружнова, и Сотникову, почти забыла о предстоящем увольнении — только где-то далеко, в самой глубине сознания, как в колодце, еле барахталась боль обрубленной любви. Майское тепло окутало Веру и высушило глаза. Дружелюбно зашелестели каштаны, потянуло острым запахом свежей зелени. Ну почему так каждой весной — не успеваешь проследить, как вырастают листочки? Только вчера тоска брала от угрюмых голых ветвей, а сегодня оно, это море, уже вовсю шумит, щебечет, укрывает щели и проемы между домами, и скулы сводит от зеленого цвета.

Лишь на Подоле, на улице Спасской, Вера Лученко очнулась. И в который раз поняла: не случайно в такие Дни тянет ее на место, где когда-то стоял дом родителей. Дом детства. Сейчас тут скверик, и даже есть одна случайная лавочка. Дома нет уже лет двадцать, а чувство, что он стоит, призрачный, не видимый, кроме нее, никому — есть.