Екатерина Савина: Белая лилия

У Кирилла возникла шальная мысль, если он потушит эту свечу, то прекратятся и Альбинины конвульсии. Он стал дуть на высокое пламя, но от этого оно становилось еще выше. Он обошел столик, приблизился к «танцующей» Альбине и дотронулся до ее руки. Она вырвала свою руку и, не обращая на него внимания, продолжала делать странные телодвижения. Кириллу показалось, что либо он, либо Альбина сошли с ума. Да, он даже подозревал себя, потому что пока не мог найти объяснения происходящему.

Вдруг раздался особенно громкий треск и от взбесившегося пламени стал отходить черный дым. Альбина же, напротив, стала успокаиваться. Ее «трясучка» прошла, лицо приобрело прежний благообразный вид. Кирилл посмотрел на свечу, она полностью догорела, оставив на прозрачном хрустале огромные красные «слезы».

Альбина села обратно на стул. Она молчала, вероятно, осмысливая, что с ней произошло. Кирилл тоже безмолвствовал, он боялся, что любое его слово ненароком вызовет новую бурю.

– Легко, – вдруг сказала Альбина. – Стало невероятно легко. Я не знаю, что это было, но сейчас я чувствую себя заново рожденной.

Кирилл изумился, это был лучший ответ, который он мог услышать. Он уже нашел для себя объяснение случившемуся. Он решил, что это проделки той самой девушки, которая приходила к нему в стоматологическую клинику. Он только не знал, что за этим стоит – плохое или хорошее. В отличие от Альбины, Кирилл не очень-то доверял Ольге Калиновой. Но теперь, когда его возлюбленная, сказала, что с ней все в порядке, то он успокоился.

Кирилл снова взял в руку рюмку, в форме тюльпана, и торжественно произнес:

– За тебя!

– А где же твой тост за здоровье? – спросила Альбина.

– Он будет следующим, если, конечно, больше ничего не случится…

Первые десять минут после звонка Даша и Сережа находились в ожидании необычайного зрелища, а Анатолий сидел с настороженным видом. Время шло, ничего особенного не происходило, и они отвлеклись разговором о погоде. По радио как раз передали прогноз погоды по стране, и Даша сказала:

– Ну надо же, в Москве завтра будет жарко, а в Сочи – только двадцать градусов…

– А я на море никогда не был, – сказал Сережа, – точнее был, но на Белом, а не на Черном…

– В Архангельске? – спросил Анатолий.

– Да, у меня там бабушка живет…

– А я в Сочи и в Турции, – ностальгически проговорил Анатолий, даже не подозревая о том, что из его уст это звучало неправдоподобно.

– Ты серьезно? – с недоверием спросил Сережа.

– Конечно, я много где был, можно сказать, во всех соцстранах европейских. – И Чехословакии, и в ГДР, и в Югославии…

– Сейчас уже стран таких нет, – сказала Даша. – Чехословакия и Югославия распались, Германия объединилась…

– Я знаю, – недовольно прокряхтел Анатолий. Я понимаю, что вы мне не верите, для вас я – бомж, но я же не всегда им был, гхм… Между прочим, я был вторым секретарем райкома комсомола… гхм… много раз за границу ездил по обмену опытом…

– Нет, мы, конечно, верим, – сказала Даша, но…

Девушка замолчала, потому что поняла, что началось! Да, нчалось то, что все они собственно и ждали, – реакция Анатолия на изгнание энергетических слепней.

Сначала он стал дергаться так, будто под одежду попала холодная влажная лягушка. Потом он подпрыгнул и ударился головой о потолок «Мерседеса», причем это повторилось не один раз. Можно было сказать, что Анатолий сидел теперь на пружине и был не в состоянии с нее слезть.

Даша прикрыла рот рукой, чтобы он не заметил ее улыбку. Сережа не улыбался, но наблюдал за Анатолием, вытаращив глаза. Конечно, потолок в салоне «Мерседеса» был мягким, но после того, как Анатолий ударился об него пятнадцатый или шестнадцатый раз, Даша перестала улыбаться и поняла, что его надо выпустить на улицу. Она посмотрела в окно и вдруг увидела странную дамочку, танцующую самый нелепый в мире танец. Она была очень похожа на марионетку, которую дергали в разные стороны за множество ниточек. Даша поняла, что у этой дамочки тоже были энергетические слепни, на которых в это время воздействовала Ольга.

Неизвестно, что больше пожалел Сережа – голову Анатолия или обивку салона, но он открыл свою дверцу, вышел из машины, потом открыл дверцу со стороны подпрыгивающего Анатолия и вытянул его на улицу. Только после этого он увидел двигающуюся дамочку.

Оказавшись на просторе Анатолий продолжал подпрыгивать, причем попеременно, то на одной, то на другой ноге. Расстояние между дамочкой и Анатолием уменьшалось и была угроза того, что они вскоре столкнутся.