Екатерина Савина: Иллюзия любви

– Ладно! – заорал мне вслед Васик. – Доберусь своим ходом!

Я обернулась назад и увидела, что сквозь уже ставший расплывчатым силуэт Васика проскочил другой автомобиль – очевидно, Васик снова стал невидимым для всех остальных людей – как только покинул поле, образованное моими паранормальными психоимпульсами.

Водитель такси, в котором я ехала, увидев таинственное исчезновение одного из пассажиров, запаниковал было, но одним только прикосновением я его успокоила. К тому же, мгновенно внедрившись в его сознание, внушила ему двигаться с максимальной скоростью. Я очень беспокоилась за Дашу.

«Ладно, – размышляла я, сидя на заднем сиденье бешено несущегося автомобиля, – теперь мне нужно все взвесить и обдумать. Чтобы понять, что мне предпринимать дальше. Итак – этот дядя Моня обладает способностью создавать иллюзии высокого качества – такие, что они совершенно неотличимы от настоящих объектов реальной жизни. Конечно, ко всему прочему, он сильный экстрасенс и развивает в своих жертвах неуемную страсть к искусственно созданным объектам. Но самое главное – то, чем более всего страшен этот дядя Моня – его умения распознавать главное стремление того или иного человека. Его хрустальную мечту, так сказать. Затем дядя Моня выстраивает иллюзия вокруг намеченной жертвы – и все. И капкан захлопывается»...

Машину, в которой я ехала, сильно занесло на повороте.

– Вот еще, – прошептала я, на мгновение отвлекаясь от моих размышлений, – как бы этот водила меня не убил. Слава богу, машин мало на дороге – все-таки ночь. Я внушила ему – ехать на высокой скорости, но справляться с управлением предстоит ему самому. Надеюсь, что он хороший водитель. А медлить мне нельзя. Я и так потеряла слишком много времени. Едва сама не попалась в пасть дяди Моне...

«Да, – думала я, – едва сама не угодила в небытие. Это же надо – как все ловко и просто. Грубо говоря, происходит все следующим образом. К примеру, мечтающий о славе музыкант получает иллюзию того, что может сочинять гениальную музыку. Или – боксер получает иллюзию того, что сильнее его никого нет на свете. Сначала дядя Моня или его помощник лично поддерживают в нем эту иллюзию. Потом – когда у жертвы развивается непреодолимая тяга к выстроенной вокруг него иллюзии, он остается один. Это – переломный момент. И мне пришлось пережить этот момент. Ведь моя иллюзия была – любимый мужчина. Идеальный мужчина. Он покинул меня, я осталась и, конечно, пошла бы снова в ту квартиру, где встретила его. Да, так было бы, если б не вмешался Васик. Я пошла бы к дяде Моне, в надежде вернуть бесследно исчезнувшего любимого, который являлся лишь иллюзией – проще говоря, ничем. Я пошла бы к дяде Моне, но получила бы от него только эрзац – снадобье, способное поддержать на некоторое время ощущение, что моя иллюзия – возлюбленный Иван – снова со мной. Когда действие снадобья кончилось бы, я пошла бы снова... Как наркоман, который не в силах отказаться от очередной дозы. Только человек, живущий в мире созданной для него дядей Моней иллюзии, сгорает гораздо быстрее – и, конечно, не в состоянии выбраться в реальный мир. Как же – ведь он живет в мире своей собственной искренней мечты. Что от этого получает дядя Моня, для меня, человека, сведущего в паранормальных делах, догадаться нетрудно – он получает энергию, заключенную в астральных телах жертв».

Машина резко затормозила.

– Приехали, – обернувшись ко мне, проговорил водитель, – вот дом, который вам нужен...

Я выскочила из машины и побежала к подъезду.

«Скорее, скорее, скорее»! – стучало у меня в висках.

Лифт, конечно, уже не работал. Я взлетела по ступенькам на нужный мне этаж и подняла руку, чтобы позвонить в дверь, но тут же опустила ее.

«Нет, – подумала я, – не стоит. Ведь Даша не узнала мой голос по телефону. Значит, она не узнает его и сейчас. И не откроет мне дверь».

Я открыла сумочку и поспешно стала рыться с ней. Мы с Дашей – лучшие подруги, и совершенно естественно, что у нее есть ключи от моей квартиры, а у меня – от ее. На тот случай, если она, например, придет ко мне в гости, а меня не будет дома. Или наоборот.

Вытащив ключ, я вставила его в замочную скважину и, стараясь действовать неслышно, повернула. Дверь отворилась и я вошла внутрь.

В гостиной горел свет, и, прислушавшись, я услышала даже тихое дыхание Даши, но это странное молчание, разлившееся липким черным медом по квартире, насторожило меня.

На цыпочках я прошла в гостиную и – тут же остановилась на пороге, словно наткнувшись на стеклянную стену. Даша сидела в кресле лицом ко мне. Брови ее были строго сведены, а на лицо застыло выражение серьезнейшего внимания. Но больше всего меня поразило то, что Даша смотрела на кресло, стоящее напротив нее, взглядом осмысленным, как будто в этом кресле сидел человек, который рассказывал Даше что-то очень интересное и жизненно-важное.