Энн Грэнджер: Хорошее время для убийства

Вечером того дня, когда Мередит приехала в Пакс-Коммон, зазвонил телефон. Она мыла посуду после ужина, состоявшего из яичницы с беконом. Голос на противоположном конце линии был ей знаком, но ответила она не сразу:

— Да, да, я доехала хорошо, спасибо… правда, немного устала. Путь был длинный.

Алан Маркби говорил настороженно. Как бы между делом спросил, не хочет ли она завтра поужинать с ним. Вопрос подразумевал, что он очень надеется, что она согласится, хотя и не обидится, если она откажет. Его явная неуверенность укрепила самообладание Мередит.

— В пабе? — бодро уточнила она. — Да, я не возражаю против ужина в пабе. Заедете за мной в семь? Да, мне тоже не терпится вас увидеть. Кстати, Алан! — Она вдруг вспомнила кое-что. — Спасибо за открытку!

Трубка мягко щелкнула, ложась на рычаги. Мередит улыбнулась и молча поздравила себя с успехом. И ведь оказалось совсем нетрудно! Она держалась дружелюбно, легко, не выдавая своих подлинных чувств, не заволновалась и глупо не расхохоталась. Алан — взрослый человек, значит, ему нужны взрослые, серьезные отношения. Следовательно, ему нужна она. Мередит нахмурила брови и сурово сказала себе: ты рассуждаешь как героиня бульварного романа. Кого в наши дни интересуют серьезные отношения? И, подумав, ответила самой себе: мне нужны.

Отойдя от телефона, она вернулась в гостиную, где был включен газовый камин и горела лампа под тканевым абажуром. В комнате было тепло и уютно, как в гнездышке. Что бы ни творилось снаружи, здесь она чувствовала себя в безопасности.

Услышав шум машины, Мередит подошла к окну, отодвинула штору и выглянула на улицу. Ее переполняло любопытство. Напротив, через дорогу, стоял дом, очень похожий на тот, в котором сейчас находилась она. Парадная дверь была распахнута, и на улицу проникали желтые лучи света. Мередит увидела, что на крыльце стоит женщина. Соседка махала рукой своим гостям, которые собирались уехать в большой машине, похожей на «форд-гранаду». Машина заревела и унеслась в ночь, осветив фарами улочку. Женщина ушла в дом, закрыв за собой дверь. Улица погрузилась в такую кромешную тьму, что Мередит стало не по себе. Она только что поняла, что в Пакс-Коммон нет нормального уличного освещения. Их кусок улицы освещал лишь единственный фонарь за поворотом. Соседку она почти не разглядела, но заметила, что та — женщина высокая и статная.

«Мисс Нидэм», — подумала Мередит, немного удивившись. Ей отчего-то казалось, будто мисс Нидэм непременно должна быть пожилой старой девой хрупкого сложения и застенчивой. На самом же деле соседка оказалась примерно ее ровесницей и принимала гостей, которые разъезжают в больших дорогих машинах. А может быть, мисс Нидэм тоже превратно представляет себе ее, подумала Мередит.

Она отвернулась от окна, выключила свет, проверила, заперты ли парадная дверь и дверь черного хода, и поднялась в спальню. Заснула она в большой двуспальной кровати почти сразу же.

Через дорогу, в окнах дома мисс Нидэм, тоже погас свет.

В муниципальном доме, где жили Бриссеты, мисс Бриссет проснулась и ткнула мужа в бок:

— Фред, не забудь подняться на чердак и достать украшения для мисс Митчелл!

Лора Данби лежала без сна; если к праздничному обеду будет гостья, может быть, имеет смысл купить индейку побольше?

Алан Маркби, в Бамфорде, ворочался с боку на бок в своей широченной двуспальной кровати. Интересно, думал он, что будет завтра? Сильно ли изменилась Мередит? Какой она покажется ему после разлуки? А может, ей покажется, будто изменился он? И о чем они станут говорить? Найдут ли общий язык? Да, еще ведь надо передать ей приглашение Лоры. Интересно, согласится ли она пойти к Данби… Он заснул, раздираемый беспокойными мыслями, которые смягчала радость, что он наконец увидит ее.

Бамфорд в канун Рождества оказался именно таким, как и предупреждала миссис Бриссет. Мередит посчитала за счастье, что ей удалось найти местечко на стоянке возле супермаркета: оттуда как раз уехал один из покупателей. Но, заглянув через окно в торговый зал, она совершенно упала духом. По магазину медленно двигались толпы с доверху нагруженными тележками. Кроме того, в зале было полно детей, надутых, усталых, вспотевших.

Мередит повернулась к супермаркету спиной. Туда она пойдет в последнюю очередь, когда сделает все остальные дела. Если повезет, может быть, позже толпа поредеет. Она направилась к продуктовому рынку. Но здесь оказалось почти столько же народу, сколько в супермаркете. В киосках продавались ветки остролиста и прочие рождественские украшения, которые пришлись бы по вкусу миссис Бриссет. С лотков торговали леденцами ядовитых «кислотных» расцветок — розовыми, желтыми. В картонных коробках громоздились горы елочных игрушек по сниженным ценам и подарочная бумага. Зато овощи и фрукты к празднику вздорожали. Мередит купила килограмм мандаринов с тонкой шкуркой и сдалась. Но на одних мандаринах и беконе долго не проживешь. Она медленно зашагала по Хай-стрит, задевая сумкой прохожих. Правда, ее тоже довольно часто толкали. Какая-то молодая женщина проехалась по ее ноге тележкой на колесах; когда Мередит повернулась к ней, та смерила ее грозным взглядом: мол, сама виновата, нечего стоять на дороге. Вся Хай-стрит была увешана гирляндами из разноцветных лампочек и уставлена тощими елками, которые оживут только в сумерки. Из динамиков над головой и из каждого магазина слышались металлические звуки рождественских гимнов; видимо, так публике ненавязчиво напоминали о том, что до Рождества осталось всего четыре дня и надо поторопиться с покупками.