Екатерина Гринева - Адвокат ангела, или Дважды не воскресают

– Теперь – да, – и я спрятала свое лицо у него на груди. – Ох, Феликс, мне так стыдно! – Я схватила его руку и приложила ее к щеке. – Ты сможешь меня когда-нибудь простить? Ну, пожалуйста, я не переживу, если ты меня не простишь!

– По-моему, я только этим и занимаюсь, что прощаю тебя после очередной твоей глупости. Только в следующий раз…

– Следующего раза не будет, – перебила я его. – Можешь тогда утопить меня в своем бассейне, я разрешаю!

Он притянул меня к себе и поцеловал в макушку.

– Твои волосы пахнут солнцем. Обалденный запах!

– А что с Дэном? – спросила я. – Я… убила его?

Феликс улыбнулся:

– Стрелок из тебя никудышный. Целилась почти в упор, а попала ему в руку, по касательной, и еще в ногу, поэтому он сразу и рухнул. Но эти его раны неопасны. Скоро он пойдет на поправку, это хорошо. Иначе тебя бы обвинили в предумышленном убийстве. А так – его будут судить, и я уж постараюсь, чтобы срок ему дали по максимуму! Можешь не сомневаться. Есть еще одна новость… – Феликс замолчал. – О Родионе Родине…

– О Родьке?! И что?

– Его убили. В тот же день, когда тебя поймали. Тело нашли недавно в лесу. Его вывезли и бросили там… Сопровождая тебя, Родька имел в виду и собственные дела. Он снова решил промышлять наркотой, и ты была нужна ему, как прикрытие. Он поехал в Швецию по одной наводке… Но, очевидно, в чем-то он не сошелся со своими подельниками, и его решили убрать. Полиция Швеции сейчас вплотную занимается этим делом.

Я вспомнила пакетик с наркотой в своей машине. А еще раньше – подозрительные шаги под утро в моем номере. Кто это был? То ли Родька, ведь он следил за мной и собирался спрятать в моих вещах свою наркоту… То ли Маргарита Кнауфф, которой я показалась подозрительной особой – этого я уже не узнаю.

– Родька! – вздохнула я. – Непутевая душа! Жил непутево – и кончил так же. Хотя о покойниках не говорят плохо, но все же… – я не закончила мысль.

В объятиях Феликса мне было так хорошо, так спокойно…

– А Вика! Моя лучшая подруга! – помолчав, с горечью воскликнула я. – Развела всю эту историю за моей спиной! Боялась, что я примусь отговаривать Берна от этих сомнительных делишек? Или они все так решили – чем меньше людей будет посвящено в этот темный бизнес, тем лучше?

Феликс закрыл мне рот поцелуем.

– Ш-ш-ш… Не будем больше об этом. Выбросим все плохое из головы. Свяжи мысленно все свои неприятности в один черный узелок – и выкинь его в мусорный контейнер. Я и Федьку так учил поступать. Не стоит никогда помнить плохое, ведь это здорово отравляет жизнь. Пусть мучаются те, кто причинил нам неприятности.

– Ты прав.

– Кстати! – он отстранился от меня. – А что ты говорила насчет бассейна и того, что я могу тебя там утопить? Можно мне приступить к этому немедленно?

– Почему бы нет? – пробормотала я, чувствуя, как Феликс покрывает мою шею поцелуями и покусывает мочки моих ушей. Я застонала. – Почему ты медлишь?..

Сначала мы просто нырнули в воду и проплыли несколько раз от бортика до бортика. Серьезные, cосредоточенные… Посмотрев на Феликса, я подумала, что этим активным плаванием он хочет снять все напряжение последних дней. Сейчас он ничем не напоминал того страстного мужчину, который несколько минут назад целовал меня. Вероятно, у него просто сменилось настроение…

Мы одновременно подплыли к бортику, я хотела вылезти, но он схватил меня за руку:

– Ты куда?

Я обернулась и посмотрела на Феликса. И увидела, как сумасшедшая искорка желания проскользнула в его взгляде, и его руки обхватили мои бедра, притягивая меня к себе.

Мы занимались любовью всю ночь: в воде, на бледно-салатовом коврике в бассейне, в спальне, на полу перед камином… Лихорадка страсти сжигала нас, но я понимала: недавнее потрясение, шок и близость смерти сделали наши чувства и ощущения такими яркими и острыми.

«Мементо мори» – мудрое изречение! Часто его вспоминать не надо, а вот иногда – просто необходимо.

Холодное, беззвездное, черное небо смотрело на нас в окно спальни, а мне эта темнота казалась живой, дышащей и удивительно близкой.

– Знаешь, Феликс, я, наверное, просто дурочка. Но влюбилась я в тебя ужасно, – пробормотала я, зарываясь в теплое одеяло.

– Тогда я могу сказать о себе то же самое, – усмехнулся Феликс, целуя меня в кончик носа. – Спи, моя глупенькая, и пусть тебе приснятся хорошие сны.

– Да! Пожелание хорошее, – и я лукаво прищурила один глаз. – Ведь до утра осталось совсем немного времени.