Екатерина Гринева - Адвокат ангела, или Дважды не воскресают

– Я сама решу, что мне лучше, – буркнула я.

Он улыбнулся и закрыл дверь.

Я поднялась наверх и, раздевшись, нырнула под одеяло. Я была полна решимости дождаться Феликса и не спала, глядела то в потолок, то на дверь. Но в поединке со сном я проиграла: он таки сморил меня, и я заснула, думая о том, что Феликс, видимо, будет работать до самого утра, а утром ему вставать и ехать на работу… бедненький мой…

Я, не закончив мысль, погрузилась в сон, и мне приснилось, что я и Лиза вместе играем на поляне, а на ее краю лежит мишка с зонтиком. И так все тихо и чудесно, как это бывает только во сне…

Сквозь сон я почувствовала, как Феликс пришел и лег рядом со мной, он обхватил меня руками, я развернулась к нему и уткнулась носом в его плечо. Родное, крепкое плечо. А дальше – обрыв. Крепкий сон, от которого я не могу очнуться до самого утра.

Я слышала, как Феликс уехал на работу, но проснуться не было сил; наверное, я так накануне перенервничала, что теперь просто не могла оторвать голову от подушки.

Я проснулась в двенадцать часов и, одевшись, побрела в кухню. Все мои думы были с Феликсом: что он делает и удалось ли ему что-то узнать? Чтобы отвлечься от этих назойливых мыслей, я решила приняться за готовку. В гостиной в книжном шкафу я нашла «Кулинарную книгу народов мира» с богатыми иллюстрациями и принялась листать ее. Мне хотелось найти какой-то изысканный, но вместе с тем не слишком мудреный рецепт, потому что, если честно, то стоять у плиты я не очень-то любила. Я увлеклась книгой, изучала ее, положив на колени, и поэтому не сразу услышала звук открывшейся двери. Я подумала, что это Феликс, и крикнула:

– Феликс, это ты?

Но ответом мне было молчание. Я подумала, что мне послышалось, но что-то не давало мне покоя, и я встала с дивана, чтобы проверить входную дверь. Но, как только я вышла в коридор, то поняла, что подходить мне к двери и не требуется: проход был перегорожен двумя какими-то типами.

К нам залезли воры, промелькнуло в моей голове! Тут один из этих двух, коренастый, чернявый, похожий на цыгана, усмехнулся и выпустил на пол длинную тягучую слюну.

– Ну что, прынцесса! – сказал он хриплым голосом. – Как ты гостей-то встречаешь? Непорядок, бля!

Я молчала, не в силах сдвинуться с места.

– Мы потолковать приехали. Насчет адвоката, который лезет куда не надо, – протянул второй, долговязый блондин с длинным носом и челкой, которая все время падала ему на лоб. У него было прыщавое лицо и гнусавый голос, резавший мне уши.

– Я в его делах не участвую. – Я подумала, что мне нужно сыграть полную «чукчу», человека, который безумно далек от всех этих разборок.

– Ты нам мозги не полощи, – откликнулся чернявый. – Куда он вчера ездил?

– Куда? – И тут же в мозгу у меня что-то глухо застучало: выследили… Но как быстро! Кто-то сообщил им, что мы там были. А может, Феликс вчера звонил кому-то и разворошил, сам того не зная, осиное гнездо? Полез напрямик, не подумав, насколько это опасно. А может, он и знал, но все равно не отошел в сторону. Ради меня…

– Куда, куда, – передразнил меня цыганчик. – А то ты не знаешь, милая? Ты в курсе всего! – При этом он наставил на меня указательный палец, как пистолет. – А что? Разве не так?

Я поняла, что отрекаться бесполезно, – они обо всем осведомлены не хуже меня.

– И чего вы хотите? – упавшим голосом сказала я, сделав несколько шагов назад.

– Не вздумай кричать, прынцесса, – цыганчик надвинулся на меня с угрожающим видом. – Башку сверну! Даже не сомневайся. Выкладывай все, что знаешь…

Отступив от него, я оказалась в гостиной, куда тут же вошли и эти двое.

Я сказала, что мы приехали на Люсиновскую, чтобы узнать об одном знакомом, который когда-то там работал. Хотели разыскать его, вот и заехали туда. А больше я ничего не знаю, Феликс Федорович со мной о делах не советуется. Я к нему приехала на несколько дней погостить и не в курсе его проблем. Я старалась говорить как можно убедительнее, но в то же время не спускала с двух громил внимательного взгляда. Я понимала, что от того, какие я им скажу слова и каким тоном, зависит, поверят они мне или нет. А от этого, в свою очередь, зависит уже слишком многое! В том числе и моя жизнь. Но я пыталась не думать о плохом варианте развития событий, хотя это было очень трудно, поэтому я постоянно сбивалась и какие-то вещи повторяла по второму кругу, как попугай.

Я старалась не допустить, чтобы противный липкий страх, от которого сводило мои скулы и немело лицо, проник в меня слишком глубоко, и поэтому говорила быстро, скороговоркой. Закончив, я замолкла, и в воздухе повисло тяжелое удушливое молчание. Я ощутила это молчание всей своей кожей, потому что из-за него перед моими глазами запрыгали черные точки и стало трудно дышать, я судорожно схватилась за спинку кресла, чтобы устоять на ногах и не свалиться в обморок на глазах у этих двух ублюдков.