Мария Амор - Дар шаха

– Газырь. – Впервые за последние месяцы я с удовольствием выговорил это слово.

– Да, я так и сказал: газир. Я, естественно, поинтересовался, что это за штука и зачем персам ради нее отказываться от вожделенных ракет. Воронин предположил, что кто-то из иранцев является тайным почитателем династии Пехлеви и из сентиментальных соображений хочет иметь их семейную реликвию. Теперь, после всего, что вы сказали, я полагаю, что иранцы действовали без всяких сантиментов. Просто хотели заполучить вещь, которая могла помочь добраться до миллиардов шаха. Мы с Артемом договорились, что на обратном пути из Вирджинии в Кабул я полечу через Лос-Анджелес, миссис Воронин привезет мне газир в аэропорт, и я доставлю его Артему.

– А Виктор знал об этом?

– Да. По словам Воронина, о возможности обменять газир на «стингеры» из наших людей знали только мы трое: сам Артем, я и Виктор.

– Моя мать упрекает себя, что не успела передать вам газырь, и отец погиб из-за этого.

Петерсон отрицательно покачал головой:

– Газир тут ни при чем. – Он снова полистал тетрадку: – В тот вечер Артем ушел на встречу с людьми Хекматияра, не с иранцами.

– А что, если иранцы представились людьми Хекматияра, чтобы запутать следы или заманить отца в ловушку?

– Нет. С ним договаривался некий Рашид Омар, которого Воронин знал лично в качестве человека Хекматияра. Я знаю это точно, потому что Воронин сам сказал мне это в день перед встречей. Рашид предложил продать нам три «стингера». Предложение показалось мне подозрительным. Мы только что получили агентурные сведения, что эта группировка скупает «стингеры» по двойной цене, а тут вдруг один из их полевых командиров предлагает продать их нам. Но Воронин думал, что Рашид пытается лично, тайком нажиться на этом деле. Такое случалось сплошь и рядом. Рашид ждал Воронина на кабульском базаре, чтобы обсудить сделку. Я никогда не доверял никому из людей Хекматияра. Но Воронин твердо намеревался попробовать. Учитывая, с каким трудом мы добывали каждый «стингер», он был готов покупать у любого. Не забывайте, мы жили в постоянном страхе, что одна из этих ракет собьет гражданский самолет. И он надеялся узнать у Рашида, кто спекулирует «стингерами». На всякий случай мы договорились, что с ним вместе пойдет Виктор.

– Так.

Петерсон развел руками:

– Но Артем почему-то даже не предложил Виктору сопровождать его.

– Профессор, я был в Кабуле, я видел этот город. Там не ходят ночами поодиночке. Откуда вы знаете, что отец не предложил Виктору присоединиться?

Петерсон в который раз протер очки:

– Фон Плейст сказал мне.

– Это не вызвало у вас никаких подозрений?

Он сцепил руки, опустил голову. Наконец взглянул на меня:

– Я вас понимаю. Но фон Плейст совершенно точно не убивал Воронина. В ту ночь он даже не покидал базу. До утра он играл в бридж с двумя охранниками и с моим ассистентом. Он ждал Воронина. И именно он к утру начал бить тревогу.

Петерсон захлопнул книжку, снял очки. Я попытался как можно быстрее осмыслить сказанное:

– А Виктор знал, что вам и Артему известно, что кто-то спекулирует «стингерами»?

Петерсон растерянно пригладил шевелюру:

– Думаю, что да. Я не скрывал это от него. Уверен, что и Воронин не скрывал это от своего напарника.

– Когда вы упомянули об этом, как отреагировал Виктор?

– Никак. По нему нельзя было понять, слышал ли он об этом раньше. Но вы знаете Виктора, на его лице никогда ничего не прочтешь.

– А что стало с предложением Рашида Омара продать свои «стингеры» после гибели отца?

– Рашид Омар был убит на следующий день. Возможно, люди Хекматияра узнали, что он собирался продать «стингеры» ЦРУ, и убили обоих: и Рашида, и Воронина.

– Почему вы решили перевести Виктора в другое место?

Петерсон снял и тщательно протер очки:

– Мы решили, что будет слишком опасно оставлять его там. Мы уже потеряли Воронина и не хотели терять еще и Плейста. Он ведь даже не говорил по-персидски. Один, без Артема, он был там бесполезен.

– А как же сделка с иранцами? Почему вы не дали Виктору довести ее до конца?

Петерсон внимательно разглядывал бурбон в своем стакане. Я нагнулся к нему:

– Профессор Петерсон, мой отец погиб, выполняя ваше задание. Ответьте мне на этот вопрос. Все равно через четыре месяца я буду все знать.

Петерсон покачал головой:

– Нет, этого вы ниоткуда не узнаете. Это знал только я. – Он снова углубился в свою чертову книжку, пока не нашел нужную страницу. – После гибели Воронина мы стали гораздо осторожнее. Я велел Виктору для начала потребовать у иранцев серийные номера их «стингеров». Оказалось, что все полученные номера или принадлежали «стингерам», которые уже были в наших руках, или ракет с такими номерами вообще никогда не существовало. Я понял, что иранцы пытались обмануть нас. Обещание отдать «стингеры» в обмен на газырь было просто приманкой.