Эйлет Уолдман - Смерть берет тайм-аут

Я выбросила чашку в урну и села за руль. В это мгновение зазвонил мобильный. Это был Питер.

— Джулиет! На автоответчике было сообщение от доктора, когда я проснулся.

Прошло две недели с тех пор, как я сдала тест на выявление генетических отклонений. Я была так занята работой над делом, что даже не заметила этого.

— О боже. Что он говорит?

— Подожди. Я сейчас дам тебе послушать.

Некоторое время в телефоне слышалось одно жужжание, затем прозвучал резкий сигнал автоответчика. Довольно официальный голос сказал в нос:

— Беспокоят из клиники акушерства и гинекологии Санта-Моники. Результат вашего генетического теста положительный, — затем повисла пауза. Вдруг голос стал человечным и добрым: — Поздравляем!

Питер опять взял трубку:

— С ней все нормально!

— Откуда ты знаешь, что это она?

— Знаю.

— А я хочу знать наверняка. Позвони прямо сейчас.

— А они мне скажут? Может, тебе лучше позвонить самой?

После пустых пререканий мы решили воспользоваться функцией конференции в телефоне. Секретарша переключила звонок на медсестру, которая с радостью согласилась посмотреть мою папку. Пока мы ждали, Питер снова и снова повторял, что будет девочка, а я напоминала ему, что совершенно не важно, какого пола ребенок, главное, что здоровый. Наконец в разговор включилась медсестра.

— Вы уверены, что хотите знать? — спросила она.

— Да! — закричали мы одновременно.

— Это девочка!

Честно говоря, я совсем не задумывалась, кого хочу — мальчика или девочку. Я была бы счастлива и тому, и другому. Но неожиданная возможность представить, как в моем животе растет крохотная дочка, наполнила меня неописуемым блаженством. Я понимаю желание до последнего не знать пол ребенка — волнующий сюрприз, романтика неизвестного. Но мне всегда нравилось знать заранее, я хотела знать, кто будет, потому что только тогда начинала представлять настоящего ребенка, а не бесформенный иллюзорный комочек Сейчас я видела рыжеволосое существо, розовощекое и прелестное, с моими зелеными глазами и пухлыми губами отца. И дай бог, не с таким характером, как у старшей сестры.

Медсестра еще раз поздравила нас и повесила трубку. Я сразу же перезвонила Питеру.

— Видишь, я же говорил, — сказал он.

— Я люблю тебя, — ответила я.

— Я тоже. Приезжай скорее домой, ладно?

Его слова вернули меня к делам, и хотя радость никуда не исчезла, она заняла свое место в том уголке мозга, который был свободен от новостей о смертях и трагедиях. Мне кажется, именно так и происходит в жизни многих людей — постоянная борьба рождения и смерти, счастья и отчаяния. Мои две обязанности — матери и следователя — ярко отражали это противостояние.

Мне с большим трудом удалось въехать во двор Центра. Дорога была запружена фургонами со спутниковыми антеннами на крышах, везде сновали журналисты, которые пили кофе и периодически пытались пробраться за ворота. На их пути стояла непреодолимая преграда в виде полицейской машины и в лице двух полицейских округа Вентура. Мне понадобилось двадцать минут, чтобы убедить их позвонить в центр и назвать мое имя, и еще пять, чтобы они согласились пропустить меня. Однако доктора Блэкмора там не оказалось. По словам Молли, он поехал искать убежища в доме своего друга в Малибу, а ее оставил здесь разруливать все дела. Скорее всего, мы разминулась с ним на шоссе.

Я решила воспользоваться этой ситуацией. Вряд ли бы мне удалось разговорить доктора, но я была уверена, что смогу выудить что-нибудь из его помощницы.

Молли предложила мне чай на террасе.

— Какой кошмар, — сказала она, передавая чашку. — Бедный Юпитер. Он очень старается продолжать свое лечение, но вы же представляете — это настолько выбивает из колеи.

— Не сомневаюсь, — согласилась я. — А вас всех это не шокировало? Вы знали Лили?

Молли покачала головой:

— Я не знакома с ней. Но, конечно, я в курсе ее проблемы, потому что работаю с Ризом. Мы очень тесно связаны.

Я кивнула.

— Она, должно быть, так страдает, что все стало известно.

— И для центра это тоже очень плохо, — сказала я.

Молли нахмурилась:

— Почему вы так говорите? Наоборот, это подтверждает нашу теорию. Подавленные воспоминания провоцируют серьезный эмоциональный и психологический стресс. Случай с Лили еще больше подчеркивает важность восстановления памяти.

Я наморщила лоб:

— Возможно.

Если не считать, что ее воспоминания являются неоспоримым мотивом для убийства Хло Джонс.