Мэриэл Адамс - Перстень с черной жемчужиной - история третья

Эли Франк сообщил нам, что, возможно, завтра врачи разрешат навестить Корби в больнице. Из реанимации его уже перевели в палату интенсивной терапии. Палата находится под охраной и под постоянным наблюдением. Уход осуществляется постоянным составом врачей и медсестер. Кроме того, у его постели все время дежурят либо жена, либо кто-то из сыновей.

— Знаете, о чем я подумал? — вдруг заявил Эли Франк. — Может, вы, Мэриэл, его завтра навестите? Вы не работаете в полиции, кроме того, на вас ему просто будет приятнее смотреть. И когда вы изложите ему свою психологическую теорию, может, он назовет имя человека, у которого нашелся бы тот самый повод желать ему если не смерти, то всяческих проблем в жизни. Кажется, так говорила ваша знакомая… забыл ее имя.

— Камила Фортье, — подсказала я. — С удовольствием поговорю с господином Корби, если ни у кого не возникнет никаких возражений.

Возражений ни у кого не оказалось. Решили, что завтра с утра я отправлюсь в больницу, куда меня подвезет Дэвид. После этого я сама себе придумала еще один визит. Возможно, он и не принесет пользы, но никогда ничего нельзя утверждать наверняка. Я предположила, что неплохо бы встретиться с полицейским, который когда-то приютил на несколько лет Сару Гофман и чью фамилию она носила. Комиссар Катлер обещал с утра заняться его поисками, связавшись с кадровым отделом центрального полицейского управления.

После этого Дэвид подвез меня к дому моей клиентки. Он попытался уговорить меня поехать в гостиницу — время для визита действительно было не очень удобное. Но я чувствовала, что мне необходимо остаться здесь.

Как только Сонечка открыла мне дверь, она сразу жестом показала, что мне следует стараться не производить лишнего шума. Сама она тоже говорила очень тихо. Я отказалась не только от позднего ужина, но и от чая. Соня заглянула в свою спальню, а затем мы с ней тихонько проскользнули во вторую спальню, которую в свой прошлый визит занимала я. Из произведенных действий я сделала вывод, что в Сонечкиной комнате спит кто-то, кого она не хотела бы разбудить. Я была абсолютно права. Когда мы закрыли за собой дверь, моя клиентка мне все объяснила:

— Ион попросил меня на пару дней приютить его дочь. Она приехала к нему еще позавчера. С тех пор, как бывшая жена Иона вышла вторично замуж, девочке было, очевидно, очень неуютно в новой семье. Она и раньше с удовольствием переехала бы к отцу, но судебный процесс выиграл адвокат ее матери, а право голоса у нее появилось только тогда, когда ей исполнилось десять лет, то есть как раз позавчера. Она оставила своей матери письмо и сбежала к отцу. А у Иона срочное дело в Сент-Ривере, вот он и попросил меня присмотреть за дочкой в его отсутствие. Мне не трудно, она очень хорошая девочка, послушная, ласковая… — Сонечка улыбнулась, но я заметила, что улыбка ее вышла невеселой.

Я была абсолютно уверена сейчас как минимум в двух вещах: во-первых, у моей клиентки неприятности, причем не связанные с криминальной историей, ради которой она меня наняла, во-вторых, проблемы Боула тут абсолютно ни при чем. Даже наоборот, они помогают Софии держать в относительно нормальном состоянии свою нервную систему.

— Послушай… — Я взяла Сонечку за плечи и развернула лицом к себе. Она послушно посмотрела мне в глаза. — Ты можешь ничего мне не говорить, если считаешь, что так для тебя будет лучше. Я не стану тебя ни о чем спрашивать. Но подумай. Мы как соседи в купе поезда. Я закончу свое расследование, и каждый из нас поедет дальше своим маршрутом. Мы можем никогда больше и не встретиться…

— Как грустно! — Сонечка вдруг улыбнулась. — Да ничего страшного не произошло, кроме того, что Алекс разорвал наши отношения. Я просто оказалась брошенной невестой.

— О чем-то таком мне и подумалось. Извини, можешь не отвечать, если не хочешь: он как-то объяснил свое решение?

— Ужасно банально. Он встретил другую женщину и именно ее полюбил по-настоящему. А я ему просто нравилась.

— А ты? Ты его любишь? По-настоящему?

— Ну откуда мне знать? Я так привыкла, что он у меня есть, я привыкла к его письмам, к редким визитам, бессмысленным подаркам — в общем, ко всему тому, что называлось просто Алекс. А теперь его нет, образовалась пустота, в которую меня словно затягивает, и мне это очень неприятно.

— Каждая женщина хотя бы раз в жизни проходит через нечто подобное. Знаешь, предлагаю тебе прямо сейчас, в этой комнате, сидя вот в этом кресле, рассказать мне о вашем с Алексом романе все: от знакомства до последнего разговора. В результате либо тебе станет легче, либо наступит кризис, и после него все равно станет опять-таки легче.