Хью Уолпол - Над тёмной площадью

Судя по тому, как он смотрел на Пенджли-младшего, он ненавидел его еще яростней, чем его брата.

— Откуда вам знать, — спокойно сказал Осмунд, — что всю свою жизнь я боролся с убеждениями, сходными с вашими. Я знаю, что жизнь прекрасна, великолепна, хотя сам считаю, что мне она не удалась. Вы — один из тех, в ком я вижу своего врага. У меня их много. Это вы и вам подобные завели человечество в тупик, в котором оно пребывает. Вам нельзя давать свободу, и я обещаю, что не отпущу вас, потому что не желаю, чтобы вы губили людей своими гнусными идеями.

Осмунд обвел глазами комнату и вышел в переднюю. Вернувшись, он распахнул дверь в спальню.

— Вы не могли бы удалиться туда минут на двадцать? — любезно обратился он к Пенджли. — Учтите, что дверь из спальни в переднюю заперта. Я также запру за вами и эту дверь. Но только минут на двадцать. Будьте спокойны, это ничем вам не грозит. Просто мне хотелось бы поговорить с моей женой наедине.

— Конечно. Как вам будет угодно.

Пенджли скрылся в спальне, и Осмунд запер за ним дверь.

Затем, подойдя к Хелен, Осмунд привлек ее к себе и, склонившись к ней, поцеловал.

— Сядем на диван. Я хочу кое-что тебе сказать. — Он усадил Хелен на диван и, сев рядом с ней, крепко ее обнял. — Ты сама дала перчатки Дику? — спросил он ласково.

Она не могла понять, что он имеет в виду.

— Хорошо, если не ты, значит, он сам их подобрал. Это не имеет значения. — Осмунд взял ее за подбородок и приподнял ее лицо, чтобы видеть глаза. — Ты его любишь, правда? — спросил он.

— Да, — ответила она.

— И он любит тебя?

— Да.

— Давно вы полюбили друг друга?

Этого она не могла ему сказать.

— Значит, ты никогда меня не любила?

Она попыталась ему что-то объяснить. Любовь? А что это такое? Что означает это слово? Ей это неведомо.

Осмунд кивнул:

— Нет, ведомо. Ты никогда меня не любила, но была со мной все эти годы… пока я был в тюрьме… Это замечательно. Но иначе ты не могла, такова твоя натура. А теперь скажи мне, если можешь, — продолжал он с нежностью, — почему ты вышла за меня замуж, чувствуя, что не любишь меня?

Теперь, когда они остались одни в наступившей тишине после смятения и бури, пронесшейся над ними в этой квартире, она была глубоко взволнована ощущением уходящей близости и сознанием того, что они уже больше никогда не будут принадлежать друг другу.

Нередко так бывает, что материнское чувство, которое является существенным компонентом в любви женщины к мужчине, проявляется острее уже после того, как рвутся их отношения. Для нее наступает момент растерянности — как же так, только что она хлопотала вокруг него, лелеяла его, заботилась о нем… И эта печаль по былым приятным заботам еще некоторое время поддерживает в ней остатки чувства, тот самый благородный его компонент. Это то, что переживала Хелен в те минуты. Она никогда не любила Осмунда, но слишком много делала для него, и вот оказалось, что вскоре ей не придется ни заботиться о нем, ни оберегать его. Но как бы ни было ей горько, окидывая взглядом гостиную — роскошный секретер, серебряные канделябры и уродливые проплешины на стенах, — она невольно вспоминала, что там совсем недавно происходило; снова перед ее глазами возникало страшное зрелище: лежащий на диване в странной позе человек, его безжизненно свесившаяся нога касается пола.

Подчиняясь сильному внутреннему импульсу, казалось бы совершенно безотчетному, Хелен отодвинулась от Осмунда. Он сразу это заметил. Каким-то необыкновенным чутьем он угадывал все, что было у нее на душе.

— Сейчас ты ко мне снисходительна, потому что знаешь, что мы расстаемся, — сказал он. — И все же не можешь не думать о том, что случилось здесь сегодня вечером. Разве не так?

Она кивнула.

— Ты была ко мне снисходительна — я так бы определил чувство, которое ты ко мне всегда испытывала. Я это знаю. И всегда это знал. У нас есть еще несколько минут. Потом нам не придется больше разговаривать. Я…

— Джон, что ты задумал? — резко перебила его Хелен.

Она помнит, что ее охватила внезапная тревога; она всем существом ощутила опасность, грозившую Осмунду, мне, ей самой. Пламя свечей потрескивало у нее в ушах, пол под ногами качался. Она сжала его руку:

— Джон, что ты задумал?

— Ничего, ничего, — нетерпеливо отозвался он. — Разве то, что будет дальше, имеет значение? Я совершил непоправимый поступок. Для меня все равно нет будущего, ни в чем. Поэтому я и хочу объяснить тебе кое-что, чтобы ты потом не думала обо мне… чтобы, вспоминая меня, не судила строго.