Мария Жукова-Гладкова - Выйти замуж за олигарха

– Но ведь еще не прошло полгода! – воскликнула я. – Она вообще могла еще не появляться у нотариуса!

Появлялась, как выяснили ребята из Управления. Оказалось, дядей и тетей Фисташкова они занимались уже какое-то время – ведь для получения ордера нужно было представлять веские аргументы.

– Андрей, я чего-то не поняла, – сказала я. – Вы что, решили, что это тетя олигарха отравила народ в нотариальной конторе?! И газ в охранников пустила в его особняке? А потом потащила их топить?! С какой стати?!

Приятель признался, что они вообще не знают, что думать. Конечно, маловероятно, что женщина шестидесяти двух лет вдруг решила выйти на тропу войны и провела все эти акции. Это нереально. Но если у нее есть помощники…

Я помнила, что у дяди Фисташкова детей не было. Я спросила Андрея, были ли дети у тети – например, от первого брака. Ребятам из Управления удалось выяснить, что у Владимира Петровича с супругой первый ребенок родился мертвым, потом у женщины было два выкидыша, и детей она больше иметь не могла. Оба обожали Артема Фисташкова. Однако олигарх заявлял, что не простил тете уход от любимого дяди, да ведь тетя его кровной родственницей и не являлась.

– Вы выяснили, где она сейчас живет?

– Нет. Мы выяснили, что пенсия ей переводится на счет в Сбербанке, но она ее уже давно не получала. Районному нотариусу, занимающемуся гражданами на букву С (у Владимира Петровича была фамилия Сидоров, как и у его супруги), она представила все необходимые документы – и удостоверяющие личность, и подтверждающие родство с Владимиром Петровичем (свидетельство о браке), и на квартиру. Но в права наследства она вступит только через полгода после смерти Владимира Петровича. Пока появлялась всего один раз. Ее даже толком не запомнили. Там же народу много проходит. Папку соответствующую подняли. Это говорит, что она приходила и приходила сама. С нашей бумажной волокитой ей, конечно, не один раз придется туда наведаться, и в следующий раз нам позвонят, но когда это будет? Она собрала документы, главное – подать их в течение полугода после смерти, теперь может не торопиться с оформлением.

Я вспомнила, как одна женщина с моей лестничной площадки после смерти мужа ходила в нотариальную контору семь раз – притом что не было никаких спорных вопросов! Просто там каждый раз говорили, что нужно донести еще один документ, потом еще и еще. Мы тогда все возмущались. Это нотариус таким образом показывает, что работает? Однако теперь подобная «деятельность» пришлась бы очень кстати.

Андрюша тем временем рассказывал, что супругу Владимира Петровича соседи не видели очень давно. Дом у них «сталинский», многие живут там с самого начала, теперь, конечно, часть людей умерла, но в квартирах продолжают жить дети и внуки. Все знали, где работал Владимир Петрович (соседи каким-то образом такие вещи почти всегда узнавали, а за Сидоровым по утрам еще и машина приезжала). К Конторе отношение нашего народа всегда было вполне определенным. Соседи с ним и супругой вежливо здоровались, но дружеских отношений не поддерживали. Да и Сидоровы к этому не стремились. У них были свои друзья.

Когда Сидоров вышел в отставку, а жена вышла на пенсию (соседи даже не знали, где она работала), они продолжали держаться особняком. Собаки у них не было, на лавочке никто из них не сидел. Потом племянник стал олигархом, что тоже не добавило соседской любви. Первой представительницей семьи, с которой стали общаться соседи, стала сиделка – дальняя родственница, с которой я сама уже успела поговорить. Но Антонина сама не знала, где сейчас проживает супруга (то есть теперь вдова) Владимира Петровича.

– А подруги у нее есть? Вы выяснили ее прошлое место работы?

Местом работы был закрытий НИИ химической направленности.

– Значит, все химики? – усмехнулась я.

– И это единственные химики в деле, – сказал Андрюша.

– Но не единственные химики в нашем городе и нашей стране. Андрей, я все равно думаю, что глупо подозревать эту пожилую женщину в участии в деле – каким угодно образом.

– Мы все тоже так считаем, – вздохнул приятель. – Но квартиру Владимира Петровича все равно проверить надо. Если кто-то копает под Фисташкова – а явно копает, и нам пока не ясно, с какой именно целью, – то он не мог не выяснить про дядю из КГБ, тетю из закрытого химического НИИ, папу, сбежавшего за рубеж и также имевшего непосредственное отношение к химии. Может, поэтому и были выбраны такие способы?