Корнелл Вулрич - Чёрный занавес

До появления хозяйки Рут успела разложить складной стульчик, сесть на него и раскрыть книгу — невольную виновницу неприятностей.

Только женщина может взять безошибочно точную ноту, когда хочет показаться безразличной.

— Гляньте-ка, мистер Эмиль, это миссис Альма, — проворковала Рут. — Хочет посмотреть, чем мы с вами тут занимаемся.

После короткого молчания послышалось знакомое резкое контральто:

— Ну и чем же вы здесь занимаетесь, раз уж ты заговорила об этом? И вообще, чего ради ты привезла его сюда?

— Вы знаете, я один раз совершенно случайно оказалась здесь, и мне это место очень понравилось, — ответила Рут и продолжала, изображая испуг: — Вы помните, как нас застал ужасный ливень? Мы тогда забрались далеко от дома и не успевали вернуться до начала дождя. Мне пришлось бежать сломя голову, пока я не нашла подходящее дерево с густой листвой, чтобы укрыться под ним. А здесь все деревья такие.

Рут говорила чересчур горячо и потому не вполне убедительно, за что и поплатилась.

— Но с тех пор ни разу не было дождя, — сухо заметила Альма. — Или был?

Таунсенд услышал опять-таки чересчур веселый смех Рут, изобличавший ее притворство. Она явно строила из себя дурочку, которая не в состоянии понять истинный смысл того, о чем ей говорят:

— Но когда слишком жарко, здесь тоже очень хорошо. Я привожу его сюда, чтобы укрыться в тени от солнца.

— В парке много тенистых мест. — Голос Альмы утратил ехидство; она помолчала с минуту и сказала: — Интересно, что там внутри, в этой развалюхе?

Это была откровенная провокация, попытка проверить реакцию девушки. И попытка удалась.

Послышался глухой стук упавшей на землю книги. От волнения голос у Рут срывался, она с трудом овладела собой:

— Там не на что смотреть…

Порог чуть скрипнул, когда на него наступили одной ногой. Некоторое время стояла тишина. Миссис Альма скорее всего осматривалась, но увиденного с порога было вполне достаточно, чтобы не идти дальше.

Рут продолжала что-то говорить хозяйке в спину, стараясь оттянуть разоблачение, которое неотвратимо приближалось:

— Я держу здесь для себя немного еды и посуду, которую захватила из кухни. — Еще один подобострастный смешок. — Не знаю почему, но меня часто мучит голод. Может, у меня глисты.

— Это мы слыхали, — заговорила Альма все так же ровно и невыразительно. — Насчет того, когда человек ест за двоих.

Она продолжала стоять у входа, обшаривая глазами каждую мелочь. Не станет человек так долго разглядывать обстановку заброшенной лачуги, если видит, что ничего интересного там нет.

Слабый запах гардении проник в распахнутую дверь, которая качнулась и придавила Таунсенду нос, но он не смел шелохнуться. Да и не смог бы, даже если захотел.

Они находились так близко друг от друга, что Таунсенд боялся, как бы Альма не услышала его дыхания. Почему она так долго стоит на пороге? Уйдет она когда-нибудь или нет? Может быть, решила, что лучше чего-то не увидеть.

Наконец Альма заговорила снова. Каждое слово — словно удар отравленным кинжалом.

— Очень уютно.

Она ткнула что-то носком туфли; послышался тонкий металлический звук.

— Ты, похоже, получаешь большое удовольствие от своей игры?

Голос Рут на этот раз прозвучал спокойно и уверенно:

— Да, это очень забавно найти такое заброшенное жилье и воображать, что это твой собственный дом.

— Прямо как Мария-Антуанетта в Трианоне, — произнесла Альма с ядовитой усмешкой и добавила другим тоном: — Меня всегда интересовало, с кем она там встречалась.

Обе замолчали.

Только по ее дыханию Таунсенд мог определить, что Альма еще здесь.

Внезапно она цепко ухватилась за край двери рукой — на расстоянии дюйма от его лица; казалось, к двери прилепилась розовая пятерня морского гребешка. Расстояние было так ничтожно мало, что Фрэнк не мог сфокусировать взгляд на пальцах, они расплывались, двоились перед глазами; твердые, острые, блестящие ногти напоминали лезвия обсидиановых ножей; кольцо на одном из пальцев украшал небольшой бриллиант, а ему он представлялся размером едва ли не с грецкий орех.

Он не в состоянии был шевельнуть головой, отодвинуться — промежуток между дверью и стеной сузился до минимума. Стоило ей чуть нажать на дверь, и она бы задела его щеку кончиком пальца.

Но этого не случилось. Рука разжалась и исчезла. Что-то отвлекло внимание Альмы. Фрэнк, еще ощущавший ее близкое присутствие, внезапно понял, что ее заинтересовало.